Введение

Споры вокруг содержания учебников истории России как наиболее распространенного и (вынужденно) читаемого источника знания об исторических событиях и принятых в обществе оценках, ведутся с середины 1990-х гг.¹  Сегодня обсуждение их содержания идет на фоне более общих дискуссий вокруг фигуры И.В. Сталина и феномена «сталинской модернизации», ответственности СССР за развязывание Второй мировой войны и оценок Победы в ней СССР, обвинений советского режима в «оккупации» территорий бывших советских республик, оценок современного политического режима в России и др.

Исследователи реформ в области исторического образования предлагают различные варианты их периодизации,² но едины в оценке 1980-1990-х годов как периода утраты государством контроля над содержанием школьного исторического образования, а 2000-х - как его (государства) возврата. На основе различий в оценках тенденции 2000-х годов наблюдателей и участников реформ можно условно разделить на два лагеря: «государственники» и «либералы».³

Обвинение в «либеральном подходе в изложении истории XX века» впервые с успехом использовано как аргумент в борьбе с оппонентом в «Деле Кредера» (1997 г.).⁴ В ходе развернувшейся дискуссии автор учебника истории⁵ А.А. Кредер был обвинен в «пропаганде антигосударственной идеологии», а словосочетание «либеральный подход» стало маркером этой («враждебной») идеологии.⁶ В результате этой кампании автор и его учебник, выдержавший до того три издания (1995, 1996, 1997 гг.) и снабженный грифом («Рекомендован Главным управлением развития общего и среднего образования Министерства образования Российской Федерации»), оказались в «черных списках». Аналогичная судьба постигла учебник И.И. Долуцкого «Отечественная история. XX век» в 2003 г.⁷ С этого учебника, впервые вышедшего в 1993 году (и выдержавшего шесть изданий), гриф министерства был снят в ходе срочно проведенного заседания секции истории Экспертного совета.⁸ Поводом для заседания стала критика учебника, высказанная министром образования Владимиром Филипповым на коллегии Министерства образования РФ (25 ноября 2003 года). Автор учебника был обвинен в «либерализме», который был усмотрен в задаваемых автором ученикам вопросах о характере политического режима, сложившегося в России в 2000-х гг.⁹ Различные информационные агентства цитируют мнение В.В. Путина (в то время президента РФ), позитивно оценившего соответствующую запретительную практику:

«Современные учебники для школ и вузов не должны становиться площадкой для новой политической и идеологической борьбы», - сказал президент России во время беседы с учеными-историками в Российской государственной библиотеке. «В этих учебниках должны излагаться факты истории, они должны воспитывать чувство гордости за свою историю, за свою страну», — подчеркнул Путин. Он напомнил, что совсем недавно встречался с ветеранами, которые вновь подняли вопрос об учебниках истории.¹⁰

В высказывании Путина звучит заявка на гегемонию (термин А. Грамши) государственно-патриотической  идеологии, связанной с нормативным требованием испытывать (и воспитывать) «чувство гордости за свою историю, за свою страну». Призыв к ликвидации очередной «площадки для новой политической и идеологической борьбы» в этом контексте означает исключение критического рассмотрения и дискуссии с «патриотической» точкой зрения. Предполагается, что школьник просто должен усвоить историю. Апелляция к мнению ветеранов – распространенный прием в аргументации шагов, предпринимаемых российским руководством в области регулирования национальной памяти. Мнение этой категории граждан оказывается наделенным большим весом и ценностью, чем мнение многих ученых-историков («либеральной» ориентации), заявивших о недопустимости авторитарных практик управления содержанием исторического образования и призывающих к установлению режима диалога с учениками по поводу различных (претендующих на доминирование) точек зрения.

С начала 2000-х годов требование «переосмысления российского исторического процесса с государственно-патриотических позиций», отказа от «разрушительной для национального сознания» «идеологии либерализма» обретает все большую государственную поддержку. Первым учебником, написанным в рамках этой тенденции, была «скандально известная» «Новейшая история России 1945–2006 гг.: Книга для учителя» А.В. Филиппова.¹¹ В 2007 году она стала объектом пристального внимания и критики со стороны общественности, не поддерживающей «патриотический» поворот в историческом образовании. Однако это ничуть не помешало продвижению книги и выделению государственных средств на создание и издание комплекта учебников «нового поколения»¹² под редакцией А.В. Филиппова. Этот учебно-методический комплект — единственный, рекламируемый на сайте издательства «Просвещение» и рекомендуемый Министерством образования РФ как «новое слово» в преподавании истории России.¹³

Запреты на учебники (лишение грифа, изъятие из школьных библиотек и др.), как в случаях Кредера и Долуцкого, или активная государственная финансовая и административная поддержка (через институт методических писем и указаний) учебника Филиппова свидетельствуют о все возрастающем стремлении государства (в лице отдельных чиновников, структур гос. власти, создаваемых ими комиссий и т.п.) «подправить историю»,¹⁴ вмешиваться в содержание учебников с тем, чтобы вернуть им функцию патриотического воспитания.

Новый государственный патриотизм в России во многом повторяет советские клише  о руководящей («государствообразующей») роли «русского народа».¹⁵ Это происходит на фоне конкуренции за наполнение понятия «русские» смыслом,¹⁶ но оппоненты, как правило, соглашаются с тезисом о «традиционной терпимости» «русских» и склонны возлагать вину за «межэтнические конфликты» на «других» («этнических/нелегальных мигрантов», «выходцев из южных регионов», «власть, которая им потакает» и т.п.). При этом риторика патернализма («мы (русские) всегда всем помогали», «всех принимали в своем доме и помогали строить чужие») сочетается с обвинением получателей помощи и «гостей» в неблагодарности.

В 2000-х годах официальные лица России («правопреемницы СССР»¹⁷) все чаще рассматривают обвинения в адрес советского режима как обвинения в собственный адрес, как покушение на статус и репутацию России (и «русских») в качестве «миротворца» и «освободителя народов». Они воспринимают оценку советизации в категориях «советской оккупации» как акт «фальсификации истории в ущерб интересам России».¹⁸

В 2000-х годах различие в оценках установления советской власти на территориях, бывших советскими республиками, и/или действий «националистов», боровшихся против Советской власти («лесные братья» в Прибалтике, «бендеровцы» в Украине и т.п.), становится фактором международной политики,¹⁹ которая находит отражение в практиках контроля содержания учебников истории как российских, так и стран СНГ.  

Так, попыткой очистить «русских» от обвинений со стороны бывших «братских народов» спровоцированы некоторые исследовательские проекты, задача которых состоит в анализе содержание постсоветских учебников по национальной истории, появившихся в новых независимых государствах после распада СССР. В результате одного из исследований,²⁰ в ходе которого был проведен анализ «187 школьных учебников истории и учебных пособий 12 стран бывшего Советского Союза: Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Казахстана, Кыргызстана, Латвии, Литвы, Молдовы, Узбекистана, Украины и Эстонии» и обобщены данные массовых опросов («позволяющих оценить, какие образы прошлого существуют в общественном сознании каждой из стран»²¹), был сделан вывод:

… за исключением Белоруссии и (в меньшей степени) Армении, все остальные страны пошли по пути преподавания подрастающему поколению националистической трактовки истории. При этом в качестве «заклятого врага» зачастую используется образ России и русских.²²

Такая ситуация рассматривается как проблема, решение которой требует вмешательства российского государства, ибо

[Е]сли существующие тенденции продолжатся, то через 15-20 лет события XX века будут прочно забыты населением. В сознании народов бывшего СССР будет сформирован образ России как зловещей империи, которая веками уничтожала, подавляла и эксплуатировала их.²³

Вопрос о том, насколько адекватно и критично излагаются в российских учебниках исторические сюжеты, связанные с колониальным прошлым России, образованием СССР и утверждением «дружбы народов», не ставится. Мне же представляется интересным понять - как выглядит присутствие России («русских») на Кавказе в советских и современных учебниках? Какое представление о конфликтах на Кавказе и роли в них России предлагается? Как советские и российские учебники говорят о «колониализме», «национально-освободительных движениях», «империи» и т.п.? Можно ли рассматривать российские учебники как альтернативу «националистической трактовке истории»?

Для того, чтобы ответить на эти и другие вопросы, был проведен сравнительный анализ советских (История СССР) и современных (История России) артикуляций актов «присоединения народов Закавказья/Кавказа к России/Союзу», в ходе которых утверждались различные модели отношений между ними: «тюрьма народов» («царская Россия») и «дружба народов» (СССР). Для анализа я выбрала три исторических сюжета: присоединение Закавказья и Северного Кавказа к России в первой половине XIX века, победа советской власти в Закавказье, формирование ((за)кавказских) социалистических республик и их вступление в СССР. Сюжет о присоединении Закавказья и Северного Кавказа к России в первой половине XIX века рассматривается только в российском кейсе. Мне представляется, что сравнение репрезентаций «присоединения к России в первой половине XIX века» и «вступления в СССР» позволяет лучше понять специфику советского и современного обращения с «колониализмом» и «империей». Остальные сюжеты являются сквозными для различных кейсов (Абхазия, Азербайджан, Армения, Грузия, Россия, Южная Осетия).

В 1970-1980-х годах историю СССР преподавали в течение 6 лет (с 5 по 10 класс) по линейной системе (каждая тема изучалась один раз). До темы «присоединение Закавказья и Северного Кавказа к России в первой половине XIX века» школьники добирались в начале 8 класса, а тему «установления советской власти в Закавказье» и «образования СССР» проходили в девятом. Сегодня история России изучается по системе концентров: в 10-11 классах происходит повторение всего материала, изученного за 4 года (6-9 кл.). Сегодня тема «присоединение Закавказья и Северного Кавказа к России в первой половине XIX века» возникает дважды (в 8 и в 10 классе), дважды (в 9 и 11 классе) ученики проходят и материал об «установлении советской власти в Закавказье» и «образовании СССР». В данном исследовании в качестве основного источника материала по первой теме стали советский учебник «История СССР» для 8 класса²⁴  и современный «Россия и мир» для 10 класса;²⁵ темы «установление советской власти в Закавказье» и «образование СССР» рассматриваются на примере учебника «История СССР» для 9 класса²⁶ и  учебника «Россия и мир» для 11 класса.²⁷

1.    Советские учебники: из «тюрьмы народов» к «интернациональной сплоченности всех социалистических наций и народностей, их нерасторжимому единству, братской дружбе, сотрудничеству»²⁸

В пособии по методике преподавания истории СССР²⁹ и в учебниках истории для 9 класса, изданных в 1979³⁰ и в 1982 годах³¹, фразеологизм тюрьма народов берут в кавычки, отсылая к В. И. Ленину как источнику: «Царизм обеспечивал помещикам и буржуазии возможность безудержного грабежа русского народа и народов национальных окраин. Деспотически управляя страной при помощи полиции, жандармерии, военщины царизм превратил Россию в «тюрьму народов».³² До тех пор, пока В.И. Ленин (и марксизм-ленинизм) сохраняет статус главного и бесспорного авторитета,³³ факт объективного существования «тюрьмы» (до социалистической революции) не может быть поставлен под вопрос.

В фундамент «тюрьмы» заложено представление о классовом антагонизме, разделяющем «народы» и «эксплуататоров». К последним относятся и тем самым из «народа» символически исключаются: «царская бюрократия (огромный чиновничий аппарат)», «полиция, жандармерия, военщина», «(царское) правительство», «(национальная) буржуазия», «ханы, беки, старшины», «горская и феодальная знать», «мусульманское духовенство», члены «буржуазных националистических» и всех остальных (кроме «большевистской») партий и т.п.

Формирование СССР рассматривается как полный разрыв с принципами и практиками объединения «народов», бытовавшими при «царизме». СССР противопоставляется «империи», рассматривается как «союз народов», объединенных общими интересами и не испытывающих «гнета» ни со стороны других «народов», ни со стороны «государственной власти». Предполагается, что в СССР произошло принципиальное переопределение властных отношений, связывающих «народы» и «господствующий класс».

1.1.    «Колониализм», «национальный вопрос» и «национально-освободительное движение угнетенных нерусских народов»

Бросается в глаза, что советский исторический нарратив (в версии 1970-1980 гг.) допускает (даже предполагает), что в XIX веке многие «(нерусские) народы» шли в «тюрьму»  вполне добровольно, с чувством глубокого удовлетворения и искренней радости.³⁴ Учебник истории СССР для 8 класса,³⁵ описывая такое «крупнейшее историческое событие первой трети XIX в» как «присоединение Закавказья к России», указывает, что «[В]се закавказские народы фактически добровольно вошли в состав России»;³⁶ «Присоединение Закавказья к России имело большое прогрессивное значение для грузин, армян, азербайджанцев и других народов»³⁷ и т.п.

Оценка «присоединения» как «прогрессивного» объясняется тем, что «оно открыло широкие перспективы развитию грузинской культуры в общении с русской культурой», способствовало «армяно-русской дружбе»³⁸ и т.п. «Россия» характеризуется как «приют», предоставляемый «[П]олитическим деятелям, выдающимся представителям культуры этих народов»,³⁹ помощник в борьбе с «интервентами»⁴⁰ и т.п.

Делая акцент на «объективно прогрессивном значении присоединения к России для населявших эти территории народов», авторы постоянно оговариваются:

[Н]о вместе с тем эти народы стали подвергаться колониальной эксплуатации. Россия была «тюрьмой народов», и уничтожение самодержавия являлось необходимым условием свободы не только русского, но и всех остальных народов страны.⁴¹

Возникает вопрос: каким образом снижается негативное значение «колониальной эксплуатации» и верх берет «объективно прогрессивное значение»?

В учебнике используется несколько риторических приемов, позволяющих прямо или косвенно оправдывать действия (российских) колонизаторов и/или позиционировать «народы Закавказья» как нуждающиеся в опеке:

а) поляризованная презентация «России» и ее конкурентов за власть над соответствующей территорией. «Россия», «русский народ» «спасают население Грузии, Армении и Азербайджана» от «разорения и истребления», чинимого «турецкими и иранскими захватчиками».⁴² Вводится иерархия стран, конкурирующих за соответствующую территорию, и в ней Россия оказывается «более передовой страной»⁴³. В результате практикуемый ею «колониальный гнет» может быть оценен как благо;
б) использование фраз типа «несмотря на гнет … жизнь улучшилась», делает «колониальный гнет» незначительным фактором жизни сообществ⁴⁴;
в) указания на тот «факт», что «русский народ» в той же мере оказывается объектом «гнета царизма и произвола царских чиновников», как и «народы Закавказья», позволяют снять вопрос о специфике политики и практик «колониального гнета»;
г) легитимации российского колониализма также служат ссылки на мнение «лучших представителей грузинского, армянского, азербайджанского народов», которые «приветствовали присоединение к России»⁴⁵ и/или введение в игру сюжетов о геополитических интересах России, вынуждающих «Российское государство» «утверждаться на Кавказе»⁴⁶ и т.п.

Как показывает исследование, оценка действий субъекта «присоединения Кавказа/Закавказья в начале XIX века» меняется в зависимости от того, используется ли для его характеристики прилагательное «царская» или «русская». Субъектом, чинящим «произвол, насилие, подавление национальной культуры» всегда оказывается «(российский) царизм», «царские чиновники», «царские войска», а «спасительницей армянского народа», тем, кто не «мог отказать народам Закавказья в помощи», способствовал развитию «культуры и экономики» — «русский народ», «Россия», «русская армия».  

Можно говорить о разведении «русского» и «царского» как дискурсивном ресурсе, позволяющем одновременно критиковать «классового врага» («царские войска/чиновники» и т.п.) и (вос)производить позитивный смысл присутствия на «чужих» территориях «русского народа».⁴⁷ В республиканских учебниках мы также можем обнаружить примеры эксплуатации данного ресурса. Как повествует в разделе «Колониальная политика царизма [в 30-40 годах ХIX века]» учебник «История армянского народа»: «[Р]усскому народу чужда была колониальная политика царизма и именно это сплачивало вокруг него угнетенные народы, укрепляло братские узы».⁴⁸  Традиция символической чистки «народа» работает на легитимацию существующей власти, которая утверждает себя как выразителя «истинных интересов народа». Риторически отделяя «царизм» от «русских» советский учебник утверждает справедливость советской власти, в авангарде которой «русский пролетариат». Отделяя «русский народ» от «большевиков», современный учебник истории утверждает историческую преемственность и легитимность современной российской власти.

Если в параграфе о «присоединении Закавказья» оно происходит с некоторыми издержками, но «добровольно», то в следующем параграфе того же учебника (о «присоединении Северного Кавказа») в «колониальной политике царизма» обнаруживается «озлобляющая местное население» «жестокость».⁴⁹ Впрочем, указание на факты насилия не мешает позитивно оценивать результат колониальной политики. Как и в случае «народов Закавказья», «[В]ключение народов Северного Кавказа в состав России имело для них положительное значение. Сближение горских народов с русским народом способствовало развитию их культуры и экономики. Историческое развитие этих народов значительно ускорилось».⁵⁰

В контексте советской идеологии формируется своеобразная концепция национально-освободительной борьбы. В ней прогрессивное (ассоциируемое со «сближением [населения осваиваемых территорий] с русским народом») влияние колонизации на «историческое развитие народов» сочетается с негативной оценкой соответствующих процессов как «гнета, который нес [народам] царизм».⁵¹ В этом контексте «упорное сопротивление» и «ожесточенная борьба с царскими войсками горцев Дагестана, Чечни и Адыгеи» охарактеризовано одновременно как справедливое «движение […] против колониального гнета» и как движение, не отвечающее истинным интересам «народов Кавказа». Возникают вопросы: На чем базируется представление о справедливости борьбы «народа» за освобождение? И как такая  борьба может быть лишена легитимности?

В основании концепции справедливой борьбы «народов» лежит представление о наличии у них общей «судьбы» и «права [ею] самостоятельно распоряжаться». Лишить же легитимности такую борьбу может вступление «горских племен и народностей» в коалицию с разного рода «эксплуататорами», «реакционными силами»:

Горские племена и народности боролись за право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Однако горская знать и мусульманское духовенство использовали эту борьбу в своих корыстных интересах, внося в движение реакционные черты — религиозный фанатизм, ненависть ко всем немусульманам. Предавая интересы народа, они шли на сговор с султанской Турцией, были готовы отдаться под ее власть.⁵²

Эффективность действий «горской знати и мусульманского духовенства» объясняется отсталостью «горцев». Пребывая «на этапе становления феодальных отношений» и испытывая «сильное влияние родо-племенных отношений»,⁵³ «горцы» оказываются неспособны распознать «корыстные интересы знати». Последняя же, пользуясь ситуацией, направляет энергию протеста в русло «священной войны» против «неверных» (не мусульман) до полного их истребления»,⁵⁴ «использует авторитет родо-племенных вождей, натравливая свои народы на русский».⁵⁵ Символом всего «реакционного воинствующего» становится «мюридизм».⁵⁶  В этом контексте «борьба с колониальным гнетом» оказывается реакционной, насилие в отношении «горцев» нормализуется и ассоциируется с прогрессом.

Для артикуляции двойственной оценки борьбы «народов» за свободу используются фразы типа: «X боролись за право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Однако Y использовали эту борьбу в своих корыстных интересах». Первая часть фразы утверждает позитивную оценку борьбы с колониальной зависимостью, вторая — меняет оценку на противоположную, делая «народ» слепым орудием в руках «феодальной верхушки», «иранских и турецких правителей» и т.п. Для того, чтобы этот прием стал действенным оружием критики оппонента, необходимо связать X и Y отношениями антагонизма. Лишь в этом случае слабый игрок (X) может рассматриваться как «слепое орудие» в руках сильного (Y). (Этот же дискурсивный ход используется в учебниках для дискредитации классовых и политических оппонентов «большевиков».⁵⁷)  

В результате, с одной стороны, (вос)производится установка о естественности границ между «народами» (у каждого «своя судьба») и «права самостоятельно распоряжаться своей судьбой», с другой — нормализуется представление о том, что правильно воспользоваться правом «народы» могут лишь достигнув определенного уровня развития, вступив в коалицию с «прогрессивными силами». В советской версии для того, чтобы «борьба народа против колониального гнета» была признана прогрессивной, в ее главе должен стоять «национальный пролетариат», действующий с опорой на «идеею пролетарского интернационализма, т.е. [на идею] объединения трудящихся всех национальностей для совместной борьбы за свое освобождение»,⁵⁸  и признающий «авторитет русского пролетариата и его руководящую роль в освободительном движении»⁵⁹. (Отсталые) «народы», находящиеся под влиянием кого-либо иного, кроме «пролетариев-интернационалистов», например, под влиянием «национальной буржуазии», «буржуазных националистов» и т.п., оказываются этого права лишены.

1.2.    СССР – разрыв с «царизмом»: формирование «социалистических наций» и решение «национального вопроса»

«Интернационализм» в советском учебнике ассоциируется, с одной стороны, с признанием «руководящей роли русского пролетариата в освободительной борьбе», с другой — с согласием с «ленинской национальной программой» (принятой II Съездом РСДРП, 1903 г.). Ее центральный принцип артикулируют как «право наций на самоопределение, вплоть до полного отделения» и поясняют: «[Э]то значит, что они имеют право самостоятельно решать свою судьбу».⁶⁰ Стоит оговорить, что в основании «права наций на самоопределение» лежит эссенциалистское представление о «нации» как обладателе «судьбы», «культуры» и субъекте права. В основание соответствующей логики самоопределения заложена идея приоритета коллективных прав и выделение «своей территории» как гарантия их соблюдения. Предполагается, что только внутри «своего государства» «народ» (определенный в этнических терминах) может беспрепятственно развиваться. Безгосударственные режимы существования «народа» рассматриваются как знак недостаточной зрелости соответствующего сообщества.

«Ленинская национальная программа» излагается как гегемонная, отражающая «интересы всех народов, входящих в состав России»: «Она воспитывала рабочих в духе пролетарского интернационализма, способствовала укреплению дружбы трудящихся в совместной борьбе против царизма».⁶¹ Остальные претенденты на право представлять «интересы народа» символически исключаются. Те, кто не соглашается с («правильной ленинской») линией партии⁶², рассматриваются как «насаждающие национализм», «разжигающие вражду между народами».⁶³ Выясняется, что «дружить» «народы» могут только, если в их составе нет людей, не разделивших ценности «интернационализма».

В целом советская версия связывает «народы» «братскими узами», предписывает им действовать солидарно и «дружить». Все негативные эффекты «колониальной политики», проявления «национальной вражды», «погромы», «национализм» ассоциируются исключительно с провокациями враждебных «народу» групп «эксплуататоров», которые регулярно «стравливают народы» или используют из в «своих классовых, буржуазных интересах»,⁶⁴ в частности, «[Б]уржуазные националисты разоряли Закавказье, разжигали вражду между народами, натравливали грузин на армян, армян на азербайджанцев и т.д.»⁶⁵   «Национализм», с которым в советской традиции ведется постоянная борьба, лишен собственного содержания. Это понятие ситуативно наполняется смыслом в зависимости от того, какого рода персонажи и суждения не укладываются в определенный отрезок линии партии.

Центральным принципом советской «национальной политики» оказывается «право народов России на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства»⁶⁶. «Самоопределение народа» оказывается напрямую связано с определением им «своей территории» и учреждением собственной государственности. С другой стороны, оно имеет культурное измерение. Если «колониальный/ национальный гнет царизма» ассоциируется с «произволом, насилием, подавлением национальной культуры и местных обычаев»,⁶⁸ то «национально-освободительное движение» — с «демократическими лозунгами: ликвидации национального гнета, свободного развития национальной культуры, преподавания в школах на родном языке»,  а «социализм» - с «расцветом национальных культур» , «устранением фактического неравенства между [народами]», что «привело к созданию прочной дружбы и братства народов СССР».⁶⁹ Коренным отличием от «буржуазных» и залогом «братства» «социалистических наций» является то, что «ведущей силой […] является рабочий класс и его Коммунистическая партия».⁷⁰  В целом все, что не отвечает требованиям «ведущей силы», не может быть оценено позитивно.

Обретение собственной государственности рассматривается как залог претворения «демократических лозунгов» прошлого в жизнь. Провозглашение националистического принципа (совпадение культурной и политической единицы (Э.Геллнер⁷¹)) рассматривается как наиболее важный стимул для включения «угнетенных народов» в борьбу с «самодержавием» на стороне «большевиков» и поддержки «Советского правительства».⁷²  С другой стороны, реализация этого политического принципа рассматривается как средство ликвидации «враждебности и отчужденности между народами» и основа «добровольного и честного союза народов России»⁷³.

«Право на самоопределение», с одной стороны, декларируется как универсальное, естественное право «народов», с другой стороны, не всякая попытка им воспользоваться рассматривается как легитимная. Неподконтрольные советской власти «буржуазные правительства», образовавшиеся, в частности, в Армении, Азербайджане, Грузии после октябрьской революции 1917 г., охаракетризованы как

«…контрреволюционные «правительства»,⁷⁴ поставленные у власти буржуазно-националистическими партиями: грузинскими меньшевиками, армянскими дашнаками и азербайджанскими мусаватистами, находившимися на службе у иностранных империалистов».⁷⁵   

Враги «советской власти» и «народа» делятся на внутренних («буржуазных националистов») и внешних «иностранных империалистов». Ассоциация как с «буржуазным», так и с «иностранным» является одним из распространенных способов стигматизации оппонентов. Процедура лишения «буржуазных националистов» легитимного права формировать национальные государства предполагает а) маркирование их как (связанных с «иностранными империалистами») «угнетателей», с которыми (азербайджанский, армянский, грузинский) «народы» ведут «упорную борьбу»; б) ассоциацию их деятельности с «разорением Закавказья», «разжиганием вражды между народами», «натравливанием грузин на армян, армян на азербайджанцев»⁷⁶  и т.д.

«Победа советской власти в Закавказье» изложена по стандартной схеме: «под руководством большевиков» в Азербайджане, Армении, Грузии вспыхивают вооруженные восстания, в ходе которых (не всегда с первого раза) свергают «контрреволюционные правительства» («мусаватистское правительство» в Азербайджане, «диктатуру дашнаков» в Армении, «диктатуру меньшевиков» в Грузии), образуют Ревкомы, которые «обращаются за поддержкой к РСФСР» и получают ее в лице «11-й армии», например: «…помощь была немедленно оказана. 28 апреля в Баку вступили части 11-й Армии, которые помогли восставшим закрепить победу» и т.п.⁷⁷. Победа «советской власти» описывается как полностью отвечающая «интересам народов». Советской Армии приписывается роль помощника, который ничего не решает, а лишь в нужный момент поддерживает восставших.

Предполагается, что «[В] результате победы социалистической революции, последовательного осуществления ленинской национальной политики все «народы» воспользовались предоставленным им правом и образовали «собственные государства»⁷⁸ («самостоятельных советских республик»⁷⁹), испытывавших большую «тягу к государственному объединению».⁸⁰ В роли субъектов действий и политических решений выступают «народы» и «республики»:  

С первых дней своего возникновения советские республики установили между собой тесные политические, хозяйственные и культурные связи, помогали друг другу в общем деле строительства новой жизни, в защите своей территории и независимости. В годы гражданской войны […] они объединили свои вооруженные силы и материальные ресурсы для совместной борьбы против врагов. Это явилось одним из важнейших источников победы советского народа в войне.⁸¹ С переходом к мирному строительству советские республики начали налаживать между собой хозяйственные связи, помогать друг другу в восстановлении народного хозяйства. Наибольшую помощь оказывала Российская Федерация, как самая крупная и экономически более развитая республика, хотя она сама переживала огромные трудности⁸². […] Экономические связи все более расширялись […] Летом 1922 г. все советские социалистические республики поставили вопрос о более тесном объединении. В связи с этим ЦК Коммунистической партии создал специальную комиссию для определения наиболее целесообразного пути решения этого вопроса (курсив автора).⁸³

Советский исторический нарратив предполагает, что в ходе социалистической революции «тюрьма народов» была разрушена и новое объединение (РСФСР, СССР) сложилось на основе добровольного и свободного «волеизъявления народов», прагматически заинтересованных в объединении. Прежде безгласные (или одурманенные буржуазной пропагандой) «народы» превращаются в субъект волеизъявления. За Россией закрепляется роль главного донора, оказывающего всем остальным членам Союза «наибольшую помощь».

Превращение «народов» и «республик» в политических акторов позволяет скрыть роль политических, экономических и др. элит в процессе образования (объединения, размежевания) государств. Гегемония «(советского) государства» выражается в том, что «республики», являясь формой «самоопределения народов», обретают статус выразителя «интересов [соответствующего] народа». «Коммунистическая партия» при этом оказывается «помощником», ориентированным на поиск «целесообразного [в интересах всех народов] пути решения вопроса», а не преследующей специфические  политические или административные цели (например, обеспечить контроль над республиками и их элитами):

[Советская власть] по природе своей глубоко интернациональна, не разъединяет, а сплачивает трудящихся различных национальностей, ее основой является дружба народов.⁸⁴

В отличие от капиталистической собственности, которая разъединяет людей, вызывает вражду и войны между народами, общественная социалистическая собственность объединяет народы.⁸⁵

Презентация народов как действующих самостоятельно и в собственных интересах способствует легитимации действующей власти. Идеологическое требование «дружить» превращается в «естественную потребность народов». В СССР «народы» не могут не «дружить», так как все, кто их прежде «разъединял», из общества символически (и физически) исключены. Если какой-то конфликт и может быть обнаружен, то только как конфликт «народа» с его «врагом». При этом «враг» автоматически исключается из всех «социалистических наций» и ассоциируется с «международным империализмом» и т.п. Таким образом «народ» очищается от негативных коннотаций, становится идеальным объектом поклонения, требование «любить свой народ», «служить его интересам» не может быть ассоциировано с проявлениями неприязни и вражды к другим «народам».

В СССР нет (и не может быть) ни «межэтнических», ни территориальных конфликтов. Все политические решения оказываются целесообразными и эффективными. Например, создание ЗСФСР (в 1922 г.) объясняется осознанной «республиками» необходимостью объединиться для совместного «ведения экономического и культурного строительства», «преодоления национальной розни и укрепления дружбы между народами Закавказья».⁸⁶ А ее упразднение и разделение на три союзные республики (в 1936 г.) ассоциируется с «выполнением этой исторической миссии».⁸⁷

Образование СССР явилось событием всемирно-исторического значения. История знает немало многонациональных государств. Как правило, они возникали в результате завоевания и порабощения одним, более сильным государством других, слабых и поэтому являлись ареной острой национальной борьбы. Впервые в истории было создано многонациональное государство на основе добровольного объединения равноправных народов, государство, свободное от национального неравенства и гнета. Образование СССР укрепило дружбу и братство народов страны, явилось одним из решающих факторов, обеспечивших благоприятные условия для строительства социализма, подъема экономики и культуры всех советских республик, коренного улучшения жизненных условий трудящихся, укрепления оборонного могущества и международных позиций многонационального Советского социалистического государства.⁸⁸

«Многонациональность» в советском историческом нарративе существует, скорее, лишь на уровне общих деклараций. В советских учебниках многократные указания на «многонациональность» населения СССР и «равноправие народов» и «республик» соседствуют с бедностью палитры используемых этнических категорий. Фактически разговор о «подлинной дружбе» «советских наций» оказывается инструментом легитимации гегемонного положения одной из них. В республиканских учебниках это могут быть «титульные нации» («армяне» в Армении, «грузины» в Грузии и т.п.). Положение «русского народа» («русского пролетариата») в этом ряду  специфично. Он охарактеризован как гегемон не столько в масштабах «своей республики», сколько в масштабах СССР, на него «равняются все остальные народы».

Если в центр «подлинно революционной программы решения национального вопроса» помещено «право наций на самоопределение, вплоть до полного отделения»,⁸⁹ то при описании периода после образования СССР постоянно указывают на «сохранившееся за каждой союзной республикой право свободного выхода из СССР».⁹⁰ Но сложно даже представить себе, как такой выход мог бы быть обставлен, если учесть, что артикуляция сомнения в том, что в СССР интересы всех народов полностью удовлетворены, может быть расценена исключительно как происки враждебных сил.

Ученики социализируются в мысли, что территориальное «самоопределение народа» является неотъемлемой чертой «демократии», центральным принципом справедливого устройства общества. Разрушение монополии КПСС на производство истины, постановка под вопрос действительного соблюдения «права наций на самоопределение, вплоть до отделения» в СССР превращает требование реализации этого права в символ «демократизации».

^{См. часть 2 >>}

Опубликовано в: Мифы и конфликты на Южном Кавказе. Том 1. Инструментализация исторических нарративов / Ред. Оксана Карпенко, Джана Джавахишвили. International Alert, 2013. С. 136-166.

1. В 1990-х годах наблюдался резкий рост интереса к школьным учебникам по истории, в целом к преподаванию истории в средней школе; рост количества научных публикаций, посвященных анализу школьных учебников, и научных конференций, тематика которых была непосредственно связанна с проблемами преподавания истории и т.п. См.: В.К. Бацын (1997 г.) О реформе исторического и обществоведческого образования в современной российской школе. Преподавание истории в школе. № 8; Р. Майер (2000 г.)  Силы демократизации в России. Преподавание истории и подготовка школьных учебников. Россия и Германия. На пути к антитоталитарному согласию/ Кюнхардт Л., Чубарьян А. (ред.) (2000 г.) ; С. 201-224. РАН. Ин-т всеобщей истории. Москва;  Ф. Бомсдорф и Г. Бордюгов (ред.) (2002 г.). Образы России и стран Балтии в учебниках истории.  Москва; К. Аймермахер и Г. Бордюгов (ред.) (2002 г.). Историки читают учебники истории. Традиционные и новые концепции учебной литературы. АИРО-ХХ:  Москва; Н. Дедков (2002 г.). 'Проблема учебника истории’ в Г. Бордюгов (ред.) (2002 г.). Исторические исследования в России - 2. Семь лет спустя. АИРО-ХХ: Москва.
2. В статье 2006 года Е.Е. Вяземский и О.Ю. Стрелова выделяют пять этапов становления школьного исторического образования в современной РФ: 1988-1992 гг., 1992-1996 гг., 1996-1999 гг., 2000-2004 гг., с 2004 г. - по настоящее время (Е.Е. Вяземский,и О.Ю. Стрелова. ‘Основные этапы и ведущие тенденции развития школьного исторического образования в России’. Первое сентября,  № 19/2006 г.). В основе их периодизации - развитие нормативной базы исторического образования (работа над законами, нормативами, стандартами и их принятие, и т.п.). А. Свешников выделяет четыре этапа: конец 1980-х - середина 1990-х гг., середина 1990-х - начало 2000-х, 2001-2007 гг., с 2007 г. по настоящее время (А. Свешников. ‘Борьба вокруг школьных учебников истории в постсоветской России: основные тенденции и результаты’, Неприкосновенный запас, №4(36) 2004 г.. Сайт по адресу http://magazines.russ.ru/nz/2004/4/sv10.html). В основе его периодизации — различные события, связанные с постепенным возвращением российского государства в историческое образование и возвращение «государственной идеологии» в эту дисциплину.
3. Несомненно, это деление упрощает ситуацию и не отражает всей сложности предъявляемых оппонентами позиций. В целом категорией «государственнический» я здесь обозначаю систему взглядов, предполагающую поддержку тенденции 2000-х годов к нормализации (и гегемонии) «патриотического» взгляда на школьную историю, а категорией «либеральный» — предполагающую негативную оценку этой тенденции.
4. «Дело Кредера» — первый публичный скандал вокруг учебника истории, разразившийся в 1997 году, когда Дума Воронежской области «не рекомендовала» (а фактически запретила) учителям истории использовать в преподавании учебник Александра Кредера. Депутатам Думы не понравился слишком либеральный подход» в изложении истории ХХ века, который они усмотрели, например, в том, что Советский Союз оказывается в значительной мере виновным в развязывании Второй мировой войны. Также их возмутило, что учебник издан при финансовой поддержке Фонда Сороса (Р. Майер (2000 г.). Указ. соч.)
5. А.А. Кредер (1997  г.). Новейшая история, XX в. : Учебник для основной школы. [В 2 ч.]. 3-е изд., перераб. и доп. Центр гуманитар. образования: Москва.
6. Ситуация активно обсуждалась на страницах «Российской газеты» (в частности, 12.11.1997 г.), где в ходе дискуссии выступили представители министерства, автор учебника и выразители общественного мнения. Критики учебника, в частности писатель Юрий Поляков (историк по образованию), говорили о «парадоксальности» ситуации, «когда государство своей политикой в отношении школьных учебников финансирует и пропагандирует антигосударственную идеологию» (Ю. Поляков. ‘Урок истории’, Российская газета, 12 ноября 1997 г.). В том же духе высказался и отец Андрей Кураев: «Дело ученых академиков спорить о том, чья концепция истории России корректнее, но государственная школа не имеет права воспитывать детей на антигосударственных и антинациональных идеях» (А. Кураев. ‘Урок истории’, Российская газета, 12 ноября 1997 г.). (подробнее см. А. Свешников (2004 г.). Указ. соч.).
7. И.И. Долуцкий (2002 г.). Отечественная история. XX век. Учебник для 10-11 классов общеобразовательных учреждений. Часть 2. Мнемозина: Москва.
8. Последнее слово в «дискуссиях» между государством и авторами учебников в обоих случаях (Там же; А.А. Кредер (1997 г.). Указ. соч.) осталось за государством. Однажды лишенные грифа, учебники и «провинившиеся» авторы не восстанавливаются в своих правах.
9. По словам Долуцкого, прокомментировавшего действия министра в эфире радиостанции «Эхо Москвы», главное, что вызвало гнев министра — одно из заданий, где ученику предлагается сопоставить два высказывания и определить, кто из авторов высказываний прав. Речь идет о словах известного публициста Юрия Буртина, писавшего, что в России произошел государственный переворот, результатом которого является установление режима личной власти Путина — авторитарной диктатуры; и о высказывании современного политического деятеля, лидера партии «Яблоко» Григория Явлинского, который полагает, что уже в 2001 году в России оформилось полицейское государство. Далее в тексте учебника ученику предлагается задание для самостоятельной работы — либо опровергнуть, либо подтвердить изложенные точки зрения.
10. “Путин: "Учебники не должны становиться площадкой для политической борьбы". Правда.ру, 27 ноября 2003. Сайт по адресу http://www.pravda.ru/news/politics/27-11-2003/13300-0.  Также см. Светлана КИРИЛЛОВА «Политкорректура. Сумеет ли Российская академия наук помочь Министерству образования в экспертизе учебников истории?». Сайт газеты «1 Сентября» по адресу http://ps.1september.ru/article.php?ID=200401301.
11. А.В. Филиппов (ред.) (2007 г.). История России, 1945-2006 гг. Книга для учителя. Просвещение: Москва. С тех пор книга выдержала три издания.
12. А.А. Данилова и др. (ред.) (2008 г.). История России., 1945-2008 гг. 11 кл.: учеб. для учащихся общеобразоват. учреждений: с вкладышем. 2-е издание. Просвещение: Москва. (К этому учебнику есть книга для учителя и методическое пособие.) Потом теми же авторами были выпущены: А.А. Данилова и др. (ред.) (2008 г.). История России., 1900-1945 гг. 11 класс: учеб. для общеобразоват. учреждений. Просвещение: Москва. (К этому учебнику есть книга для учителя и практикум.)
13. 19 февраля 2008 г. было разослано соответствующее методическое письмо (Просвещение (2008 г.). ‘Методическое письмо об особенностях изучения новейшей истории России и обществознания’. Сайт по адресу   http://history.standart.edu.ru/info.aspx?ob_no=16969).
14. М. Зубов . ‘Кавказу напишут новую историю‘, Осетия-Квайса, 14 февраля 2011 г. Сайт по адресу http://osetia.kvaisa.ru/ibrannoe/izbrannye-publikacii/kavkazu-napishut-novuyu-istoriyu/
15. Подробнее см., в частности, О. Карпенко (2007 г.). ‘«Суверенная демократия» для внутреннего и наружного применения’, Неприкосновенный запас, №1 (51),  стр.134-152.
16. Конкуренты используют разного рода сочетания этнокультурного и государственнического прочтения этого понятия.
17. Законы России (1992 г.). Решение Совета глав государств-участников Содружества независимых государств от 20.03.92 г. о правопреемстве в отношении договоров, представляющих взаимный интерес, государственной собственности, государственных архивов, долгов и активов бывшего Союза ССР. Москва. Сайт по адресу http://lawrussia.ru/texts/legal_185/doc185a655x748.htm . Этим договором никаким образом не оговаривалось использование символики, но сегодня часть государственной символики России повторяет советскую (в частности, музыка гимна).
18. В мае 2009 года (в преддверии 65-ления Победы) Президент РФ Дмитрий Медведев учредил «Комиссию по противодействию» такой «фальсификации» и назначил ее руководителем одного из высших государственных чиновников — руководителя Администрации Президента и, соответственно, возвел борьбу за «правильную историю» в ранг государственной политики. Предполагалось, что «Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» будет обобщать и анализировать информацию о фальсификации исторических фактов, "направленной на умаление международного престижа" России, и вырабатывать стратегии противодействия попыткам фальсификации. Часть ученых выступила активными оппонентами создания такой комиссии, полагая, что она может быть использована как инструментом борьбы с инакомыслием и ведет к выхолащиванию профессиональной дискуссии. С их точки зрения, право устанавливать конвенции по поводу того, что такое «исторический факт», и в чем состоит его «правильная оценка», не может быть отдано какой-то закрытой группе лиц, вырабатывающей «объективные» критерии и выдвигающей официальные обвинения в адрес тех, кто этим критериям не соответствует. Вот лишь некоторые авторы, писавшие об этом: Н. Копосов (2010 г.). ‘Мемориальный закон и историческая политика в современной России’, AbImperio #2; И. де Кегель (2009 г.). ‘На пути к “предсказуемому” прошлому? Комментарий к созданию Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в России’, AbImperio # 3.
19. Одним из примеров могут служить события вокруг «Бронзового солдата» (мемориала в центре столице Эстонии), демонтаж которого в ночь с 26 на 27 апреля 2007 года повлек за собой массовые волнения в Таллинне и других городах Эстонии и целый ряд мер российской власти.
20. Результаты одного из них изложены в докладе: А.А. Данилов и А.В. Филиппов (ред.) (2009 г.). Освещение общей истории России и народов постсоветских стран в школьных учебниках истории новых независимых стран.  Москва.  (Полный текст книги можно найти на сайте по адресу http://www.bookshunt.ru/b44929_osveshenie_obshej_istorii_rossii_i_narodov_postsovetskih_stran_v_shkolnih_uchebnikah_istorii_novih_nezavisimih_gosudarstv).
21. Там же, стр.5.
22. Там же, стр.16.
23. Там же, стр.12.
24. И.А. Федосов (1982 г.). История СССР. Учебник, 8 класс. Утвержден Министерством просвещения СССР. Просвещение: Москва.
25. О.В. Волобуев и др. (2004а). Россия и мир с древнейших времен до конца XIX века:  учеб. для 10 кл. общеобразоват. учреждений. 4-е изд. Веди-принт: Москва. Также использовались другие учебники: Н.В. Загладин (2005 г.). Всемирная история. История России и мира с древнейших времен до конца XIX века: Учебник для 10 класса. 5-е изд. ООО «ТИД «РУССКОЕ СЛОВО — РС»: Москва; А. Левандовский (2009 г.). История России XVIII-XIX веков. 10 класс: учеб. для общеобразоват.  учреждений. 5-е изд. Просвещение: Москва;  А.Н. Сахаров и А.Н. Боханов (2011а). История России. XVIII-XIX века. Ч.2: учебник для 10 класса общеобразовательных учреждений 9-е изд. ООО «ТИД «РУССКОЕ СЛОВО — РС»: Москва — но в данном тексте они играют, скорее, вспомогательную роль.
26. И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1982 г.). История СССР. Учебник для 9 класса. Утвержден Министерством просвещения СССР. Издание седьмое. Просвещение: Москва.
27. О.В. Волобуев и др. (2004б). Россия и мир, XX век: учеб. для 11 кл. общеобразоват. учреждений. 3-е изд. Веди-принт: Москва;  Н.В. Загладин и др. (2004 г.). История отечества. XX - начало XXI века. Учебник для 11 класса средних общеобразовательных учебных заведений. 2-е изд. ООО «ТИД «РУССКОЕ СЛОВО — РС»: Москва; А.А. Левандовский и Ю.А. Щетинов (2004 г.). История России. XX - начало XXI века.: учеб. для 11 кл. общеобразоват. учреждений. 9-е изд. Просвещение: Москва; А.Н. Сахаров и А.Н. Боханов (2011б). История России. XVIII - XIX века. Ч.2.: учебник для 10 класса общеобразовательных учреждений. 9-е изд. ООО «ТИД «РУССКОЕ СЛОВО — РС»: Москва.
28. И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1982 г.). Указ. соч., стр. 41.
29. О.В. Волобуев и Г.В. Клокова (1979 г.). Методика преподавания истории СССР. (VIII-IX классы). Пособие для учителей. Просвещение:  Москва, стр.383.
30. И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1974 г.). История СССР. Учебник для 9 класса. 1-е изд.  Просвещение: Москва.
31. И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1982 г.). Указ. соч.
32. Там же, стр. 20.
33. Ленин, его идеи, предложения и поступки в советских учебниках характеризуются исключительно в категориях превосходства: «Съезд дал правильную, ленинскую оценку начавшейся в России революции, как революции буржуазно-демократической» (Там же, стр. 49). «В. И. Ленин выдвинул единственно правильное и мудрое предложение» (Там же, стр. 274.) и др.
34. Например, «[О]свобождение Армении русскими войсками вызывало радость армян всего мира. Из далекой Индии армяне писали: “Армения воскресла… Солнце жизни взошло над араратской страной… И в этом наша нация обязана человеколюбивой московской нации, среди которой мы всегда можем жить безопасно и под защитой”» (И.А. Федосов (1982 г.). Указ. соч., стр. 75).
35. Там же.
36. Там же, стр. 75.
37. Там же, стр. 76-77.
38. Там же, стр. 76.
39. Там же, стр. 74.
40. «Правители Грузии и армянских и азербайджанских ханств неоднократно получали у России военную помощь для борьбы против турецких и иранских поработителей» (Там же, стр. 74).
41. О.В. Волобуев и Г.В. Клокова (1979 г.). Указ. соч., стр. 7.
42. Особенно ярко это выражено в сюжетах, посвященных сравнению действий «России» по «присоединению» новых территорий и «захватнической политики» других государств (например, Турции, Ирана): «Частые военные набеги на Закавказье турецких и иранских захватчиков сопровождались опустошением страны, разорением и истреблением населения. […] В 1795 г. иранский шах совершил очередной грабительский набег на Закавказье. […] Над народами Закавказья нависла угроза физического истребления. Только Россия и русский народ могли оказать им помощь. Российского государство не могло допустить захвата закавказских земель Ираном и Турцией, так как это угрожало бы южным рубежам России. Утверждение в Закавказье диктовалось и необходимостью укрепления позиций России в Черноморском бассейне, на Среднем и Ближнем Востоке» (И.А. Федосов (1982 г.). Указ. соч., стр. 73).
43. «Россия была более передовой страной по сравнению с Ираном и Турцией, и влияние ее культуры на народы Закавказья было благотворным» (Там же, стр. 76)
44. «Несмотря на гнет царизма и произвол царских чиновников, от которого страдал и русский народ, условия жизни народов Закавказья значительно улучшились» (Там же, стр. 76). «Несмотря на гнет царизма, русский народ и другие народы России достигли в науке, литературе и искусстве крупных успехов» (Там же, стр. 89)
45. «Лучшие представители грузинского, армянского, азербайджанского народов приветствовали присоединение к России. Грузинский поэт Н.М. Бараташвили в поэме “Судьба Грузии” оценивает присоединение Грузии к России как исторически неизбежное и прогрессивное, так как оно открыло широкие перспективы развитию грузинской культуры в общении с русской культурой. Хачатур Абовян, автор романа “Раны Армении”, видел в России спасительницу армянского народа и был пламенным певцом армяно-русской дружбы. Крупнейший азербайджанский писатель и философ XIX в. М.Ф. Ахундов писал: «Благодаря покровительству Российского государства мы избавились от […]  бесконечных нашествий и грабежей захватнических полчищ и обрели, наконец, покой.» (Там же, стр. 76-77).
46. «Над народами Закавказья нависла угроза физического истребления. Только Россия и русский народ могли оказать им помощь. Российское государство не могло допустить захвата закавказских земель Ираном и Турцией, так как это угрожало бы южным рубежам России. Утверждение в Закавказье диктовалось и необходимостью укрепления позиций России в Черноморском бассейне, на Среднем и Ближнем Востоке» (Там же, стр. 73).
47. Если для ранней советской версии классовой истории (школа Покровского) «русское» ассоциировалось с «эксплуататорами», «великодержавным шовинизмом» и другими «пережитками прошлого», то в контексте патриотического поворота конца 1930-х годов «русские» (в т.ч. «русская армия») перемещаются в авангард прогрессивного, лишаются возможности совершать нечто предосудительное. Склонность к «братской помощи другим народам» становится неотъемлемым (эссенциальным) качеством «русского народа» и «России». Насилие же над населением «национальных окраин» ассоциируется с «иностранными захватчиками/оккупантами», «царскими чиновниками» и другими «эксплуататорами».
48. В.А. Парсамян (ред.) (1988 г.). История армянского народа. Учебник для 7-8 класса. Луйс: Ереван, стр. 143.
49. «Царизм во время завоевания Кавказа проводил жестокую колониальную политику. Военные экспедиции сопровождались грабежом населения, истреблением целых аулов (селений), переселением горцев на неплодородные земли». Далее идет рассказ о Шамиле - «умном, мужественном человеке, но жестоком и беспощадном». (И.А. Федосов (1982 г.). Указ. соч., стр. 78)
50. Там же, стр. 79.
51. Там же, стр. 79.
52. Там же.
53. «Народности, населявшие горные районы Дагестана, Чечни, Адыгеи, переживали в то время период становления феодальных отношений. Крестьяне попадали в феодальную зависимость к своим ханам, бекам и старшинам. Но были еще сильны родо-племенные отношения. Об отсталости общественных отношений у этих народностей свидетельствовали низкий уровень развития производительных сил, примитивный характер земледелия. Но это были гордые, свободолюбивые народы, которые не хотели идти в кабалу к феодалам. Они не хотели подчиняться и царским чиновникам, власть которых означала произвол, насилие, подавление национальной культуры и местных обычаев» (Там же, стр. 77).
54. Там же.
55. Там же.
56. «[О]сновным догматом [которого] был призыв к “священной войне” (газавату) против “неверных” до полного их истребления. Мюриды – приверженцы этого направления в исламе – обязаны были считать войну против неверных первостепенным делом своей жизни» (Там же, стр. 77). «Мюридизм, проповедовавший непримиримую ненависть к “неверным” и покорность духовным властям, был удобным средством классового угнетения и разжигания национальной розни. Именно поэтому мюридизм был принят феодальной верхушкой горских народов, которые сделали его знаменем всего движения. Иранские и турецкие правители, за спиной которых стояла английская буржуазия, использовали религиозный фанатизм горцев, направляя их борьбу против России. Их цель была - помешать полному утверждению России на Кавказе» (Там же, стр. 78).
57. Например, «[Л]ибералы, отметил съезд, стремятся подчинить массы своему влиянию и использовать революцию в своих целях» (И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1982 г.). стр. 49); «Борьбу народов против колониальной политики царизма националисты стремились подчинить своим классовым, буржуазным интересам. Выступая против союза местного пролетариата с русским рабочим классом, буржуазия мечтала установить безраздельное господство над трудящимися своей национальности» (Там же, стр. 20).
58. Там же, стр. 27.
59. «К осени 1905 г. значительно усилилось национально-освободительное движение. Оно проходило под демократическими лозунгами: ликвидация национального гнета, свободного развития национальной культуры, преподавания в школах на родном языке. Особенно активно национально-освободительная борьба шла в тех районах, где были развиты капиталистические отношения и сложился пролетариат — в Польше, Финляндии, Прибалтике, на Украине и Кавказе. Это объяснялось тем, что в авангарде борьбы шел национальный пролетариат, заинтересованный в доведении революции до полной победы. В совместной борьбе против самодержавия крепла интернациональная солидарность трудящихся, росли авторитет русского пролетариата и его руководящая роль в освободительном движении (Там же, стр. 61, курсив автора). «Осенью 1917 года усилилось национально-освободительное движение в национальных районах России. Колонизаторская, грубо насильническая политика Временного буржуазного правительства по отношению к нерусским народам страны принесла свои плоды, писал Ленин осенью 1917. Широкая масса населения угнетенных наций все больше отходила от буржуазии, предавшей дело освобождения порабощенных народов, и все теснее сплачивалась вокруг пролетариата. Ширилась борьба угнетенных наций против угнетателей за свое освобождение. Осенью во всех национальных областях рабочие и крестьяне, следуя примеру русского пролетариата и беднейшего крестьянства, усилили борьбу против русской и местной буржуазии и помещиков (Там же, стр. 155).
60. Там же, стр. 31-32.
61. Там же, стр. 31-32.
62. В то же время «ленинские теоретические установки», «ленинская концепция исторического развития» и т.п., оставаясь гегемонными, в разные исторические периоды наполняются существенно различным содержанием. Учебник истории СССР 1982 года, например, приписывает В.И. Ленину «установку о возможности победы пролетарской революции и социализма в одной отдельно взятой стране» (Там же, стр. 4). Приписанная «Ленину» (верховному авторитету) сталинская идея обретала легитимность.  
63. В этом обвиняется, в частности, «оппортунистический еврейский рабочий союз Бунд» (Там же, стр. 29-30), чье (идущее вразрез с «ленинским») мнение по «национальному вопросу» характеризуется как ведущее «к разъединению рабочий разных национальностей, насаждению национализма, разжиганию вражды между народами» (Там же, стр. 31).
64. «Царизм всячески заигрывал с горской верхушкой, подкупал местных феодалов денежными подачками, чинами, орденами, принимал их на службу. Но горская знать не собиралась делиться своей властью; она хотела сама безраздельно грабить свой народ и мечтала об отторжении Кавказа от России. Используя авторитет родо-племенных вождей, горские феодалы натравливали свои народы на русский.» (И.А. Федосов (1982 г.), стр. 77)… «… правительство создало реакционно-монархические организации для борьбы с революционным движением («Союз русского народа» и др.), провоцировало еврейские погромы, разжигало национальную вражду между народами» (И.Б. Берхин и И.А. Федосов (1982 г.), стр. 57) … «… царизм разжигал национальную вражду. В Баку полицией и местными националистами была спровоцирована армяно-азербайджанская резня». (Там же, стр. 46).
65. Там же, стр. 242.
66. «Советское государство сразу провозгласило ликвидацию национального гнета, от которого веками страдали нерусские народы, установило политическое равенство народов. Конечно, существовавшее тогда фактическое неравенство между народами в уровне экономического и культурного развития немедленно ликвидировать было нельзя. Требовалось значительное время. Задача эта была успешно решена в последующие годы» (Там же, стр. 190).
67. Там же, стр. 77.
68. Там же, стр. 61.
69. «Существовавшие еще до победы Великого Октября буржуазные нации – русская, украинская, белорусская и другие преобразовались в социалистические, ведущей силой которых является рабочий класс и его Коммунистическая партия. Многие народности, например туркменская, таджикская, киргизская и другие, не успевшие до Октября сложиться в нации, сформировались в социалистические нации. Различные племена и этнические группы образовали народности социалистического типа. Иными стали и отношения между народами. Ликвидация эксплуататорских классов, разжигавших национальную вражду, экономический и культурный подъем всех советских республик, устранение фактического неравенства между ними — все это привело к созданию прочной дружбы и братства народов СССР. Советское социалистическое общество, освобожденное от классовых и национальных противоречий, было спаяно нерушимым единством интересов. Созданы основы новой социальной и интернациональной общности людей – советского народа» (Там же, стр. 364).
70. Там же, стр. 363.
71. Геллнер Э. Нации и национализм / Пер. с англ. Т.В. Бредниковой, М.К. Тюнькиной; Ред. и послесл. И.И. Крупника. - М.: Прогресс, 1991.
72. Авторы  учебника приводят цитату из обращения Советского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока»: «Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете на это право. Знайте, что Ваши права, как права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов, Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов. Поддерживайте же эту революцию и ее полномочное Правительство» (Там же, стр. 190).
73. «Ликвидация национального гнета, имевшегося в царской России, враждебности и отчужденности между народами являлась одной из неотложнейших задач Советского государства, которое по природе своей глубоко интернационально и заинтересовано не в разобщении народов, а в их объединении и сплочении. […] Уже в первом документе, принятом II Всероссийским съездом Советов, говорилось, что Советская власть «обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение» […] Важнейшим актом Советского государства по национальному вопросу была «Декларация прав народов России», опубликованная 2 ноября 1917 г. […] этой декларацией Советское правительство провозгласило ликвидацию старой позорной политики неравенства и натравливания народов друг на друга и замену ее политикой добровольного и честного союза народов России (Там же, стр. 189)».
74. Ионические кавычки, означающие «так называемые правительства», «необоснованно претендующие на статус правительства».
75. Там же, стр. 242.
76. Там же, стр. 243.
77. «Прибывшие из Азербайджана части 11-й армии помогли окончательно закрепить победу народа и утвердить в Армении Советскую власть»; «По указанию В.И. Ленина в Грузию была послана 11-я армия. 25 февраля отряды повстанцев и части Красной Армии вступили в Тифлис (Тбилиси). В тот же день была провозглашена Грузинская Советская Социалистическая Республика» (Там же, стр. 243)
78. «народы Украины, Белоруссии, Закавказья (Азербайджан, Армения, Грузия), Средней Азии (Бухара, Хива) обрели свою государственность и образовали самостоятельные советские республики. Многие народы в составе РСФСР получили автономию, образовали автономные республики и области. Были образованы Туркестанская, Башкирская, Татарская, Киргизская (Казахская), Дагестанская и Горская автономные республики и ряд автономных областей. “Мы дали всем нерусским национальностям их собственные республики или автономные области”, — говорил В.И. Ленин» (Там же, стр. 249)
79. «Когда закончилась гражданская война, на территории бывшей Российской империи существовало шесть самостоятельных советских социалистических республик: Российская Федеративная, Украинская, Белорусская, Азербайджанская, Армянская, Грузинская» (Там же, стр. 268).
80. «[До образования СССР] отношения между собой республики регулировали посредством договоров, которые предусматривали не только совместную оборону, но и экономическое сотрудничество. Однако по мере расширения хозяйственного и культурного строительства все сильнее ощущалась необходимость более тесных связей между всеми советскими республиками. Росла их тяга к государственному объединению» (Там же, стр. 268).
81. Клише, которое возникло после ВОВ и было перенесено на репрезентацию процессов, связанных с формированием СССР.
82. «РСФСР» играет ту же роль, что играет «русский народ» в этнической, а «пролетариат/рабочий класс» в классовой классификации. Среди «республик», как и среди других типов акторов, должна быть идентифицирована «наиболее развитая». «Развитость» ассоциируется со способностью помогать другим вопреки своим интересам. «Наибольшую помощь оказывала Российская Федерация, как самая круплая и экономически более развитая республика, хотя она сама переживала огромные трудности. Так в 1921 - 1922 гг. из Советской России было перебазировано в закавказские республики несколько текстильных фабрик, типография, литография. При помощи РСФСР был построен нефрепровод Баку – Тбилиси, строилась гидроэлектростанция близ Тбилиси и т.д. Большую помощь оказывала Российская Федерация и другим республикам» (Там же, стр. 268).
83. Там же, стр. 268.
84. Там же, стр. 269.
85. Там же.
86. «В 1922 г. Азербайджан, Армения и Грузия объединились в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику (ЗСФСР). Это должно было облегчить республикам успешнее вести экономическое и культурное строительство, а также способствовать преодолению национальной розни и укреплению дружбы между народами Закавказья» (Там же, стр. 268).
87. «Закавказская Федерация была упразднена, так как выполнила свою историческую миссию: она обеспечила экономический и культурный расцвет входивших в ее состав республик, укрепила дружбу между населяющими их народами. Азербайджанская, Грузинская и Армянская СССР, до 1936 г. входившие в состав Закавказской Федерации, непосредственно вошли в состав СССР как союзные республики» (Там же, стр. 374).
88. Там же, стр. 271-272.
89. «Буржуазия довольствовалась незначительными подачками царизма и переходила на его сторону, помогая душить рабочее и крестьянское движение. Мелкобуржуазные партии выступали в национальном вопросе пособниками буржуазии. Лишь большевики выдвинули подлинно революционную программу решения национального вопроса, отстаивая право наций на самоопределение, вплоть до полного отделения» (Там же, стр. 62).
90. «В Конституции [1936 г.] было зафиксировано, что СССР есть союзное государство, образованное на основе добровольного объединения равноправных советских социалистических республик. […] За каждой союзной републикой сохранилось право свободного выхода из СССР» (Там же, стр. 374).