Публикация подготовлена по следам нового, недавно завершенного сценария документального фильма «Танковый удар»¹, посвященного боям августа 1943-го года у Грайворона, Ахтырки и Котельвы. Фильм – фильмом, но некоторая детализация всё же не помешает: особенно – для обоснования таких его нюансов, как взаимоотношения советских генералов Сергея Георгиевича Трофименко и Павла Павловича Полубоярова, гибель генерала Григория Яковлевича Антонова, отсутствие сведений о боях Красной Армии в окружении у Ахтырки. Помимо этого, хотелось бы в очередной раз подвести читателя к мысли о том, что пора, наконец, прощаться с мифической датой «23 августа 1943 года» как датой окончания Курской битвы.  

Семь послевоенных десятилетий в анализе и описаниях Курской битвы заметен прочно укоренившийся парадокс. Рассказывая о её завершении в ходе Белгородско-Харьковской операции, большинство историков охотно повествует о событиях, происходивших при освобождении Белгорода и Харькова. И лишь мельком упоминают о жестоких боях, полыхавших совсем рядом – на правом фланге советского наступления, на территории Сумской области Украины. Именно там войска Воронежского фронта столкнулись с упорным сопротивлением и встречными танковыми ударами вермахта.

Перекос и несправедливость? Вне всякого сомнения! Ведь события у Грайворона, Великой Писаревки, Ахтырки, Котельвы, Богодухова имели прямое отношение не только к этому сражению, но и к освобождению Харькова.

Более того! Освобождением Харькова 23 августа 1943-го года Курская битва не завершилась, ведь, как известно, основной задачей наступления Красной Армии в августе 1943-го было не просто освобождение городов и сёл, а уничтожение всей Харьковской группировки врага. И в этом смысле Белгородско-Харьковская операция (или, как её ещё называют, «Полководец Румянцев») не удалась: противник с боями и потерями отходил к Днепру и под Харьковом уничтожен не был.

И вообще, успех Белгородско-Харьковской операции и завершения всей Курской битвы в целом, решался в боях не на подступах к Харькову, а западнее его. Именно там успешно введенная в прорыв 3 августа 1943 года 1-я танковая армия уже на 3-й день наступления массированным ударом вышла к городу Богодухову, откуда поспешно бежал штаб 4-й танковой армии вермахта. К этому времени немецкие войска были уже достаточно деморализованы, Степной фронт взял Белгород, под Томаровкой подверглась уничтожению крупная группировка врага, а дороги, ведущие в сторону Ахтырки и Полтавы, были забиты отступающими частями вермахта.

Успех следовало развить, чтобы вырвавшиеся на 100 км вперёд от основных сил танкисты не были отрезаны и уничтожены. Одновременно следовало предотвратить возможность немецкого контрудара в направлении Харькова с запада, где у врага в районе Ахтырки находились три танковые и две моторизованные дивизии. С этой целью к северу от 1-й танковой армии, в направлении на Грайворон, Великую Писаревку, Ахтырку и далее на Опошню и Полтаву, выдвигалась 5 августа 27-я армия Воронежского фронта, в составе которой был 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус.

По своему составу гвардейский Кантемировский танковый корпус был одним из самых укомплектованных в Воронежском фронте. Три танковых бригады, одна мотострелковая, истребительно-противотанковый полк и такой же дивизион, самоходный артиллерийский полк и отдельный минометный полк, два зенитных артполка и ряд других штатных частей. В предыдущих боях в корпусе уцелело шестнадцать самоходок СУ-122, у артиллеристов было в наличии двенадцать 85-мм противотанковых орудий, двадцать девять трофейных 75-мм пушек, восемнадцать трофейных 50-мм пушек, двадцать девять 76-мм орудий, тридцать два орудия 45-мм, сорок два 120-мм и пятьдесят два 82-мм миномета, 59 зенитных орудия малых калибров. Мотопехота двигалась на 85-ти американских бронетранспортерах, при поддержке 46-ти бронемашин. В корпусе было 643 автомашины и 73 мотоцикла. Тяжелое стрелковое вооружение составляли 217 противотанковых ружей, 76 пулеметов ДШК, 63 станковых и 261 ручной пулемет. В танках картина была менее радостной: основу парка составляли «тридцатьчетверки» 1942 и 1943 годов выпуска с 76-мм орудием – на момент вступления корпуса в бой их было в корпусе 142 единицы. Дополняли их печально известные американские танки М-3 «Грант», поступавшие в Красную Армию по ленд-лизу².

На исходные рубежи для атаки на Грайворон Кантемировский корпус выдвинулся 4 августа из района южнее Красной Яруги, если точнее – из села Отрадовка. В 10.30 утра передовой отряд корпуса (14-я гвардейская танковая бригада, мотострелковый батальон, минометная батарея, батарея самоходных артиллерийских орудий, батарея и взвод противотанковых орудий) достиг с. Казачья Лисица для переправы через р. Ворсклица, однако 6-я инженерно-штурмовая бригада (конкретно – 28-й и 29-й её батальоны) не успела навести на ней переправу, и корпус в 13.00 движение прекратил. Для организации переправы был брошен весь 106-й отдельный саперный батальон корпуса, после чего передовой отряд смог, наконец, начать переправу – но лишь с 17.00³

А к 22.00 передовой отряд вышел к селу Ивановская Лисица, откуда предстояло атаковать Грайворон. Главные силы корпуса вышли к селу Казачья Лисица к 3.00 следующего дня.

Первым противника с 14.00 5 августа атаковал передовой отряд корпуса: 14-я гвардейская танковая бригада полностью захватила Ивановскую Лисицу, но дальше продвинуться не смогла. Противник в лице 11-й танковой дивизии контратаковал танками при поддержке авиации. В ожидании подхода 163-й и 166-й стрелковых дивизий 27-й армии танкисты несли потери: были подбиты два танка, два 120-мм миномета и четыре автомобиля «виллис», имелись потери и в личном составе. И это было лишь началом активного противодействия противника силами «люфтваффе», которые действовали агрессивно и удачно прикрывали свои отступающие и контратакующие войска, а бомбардировщики и штурмовики массированно «обрабатывали» части Воронежского фронта. Именно от действий авиации наши наступающие части несли наибольшие потери, и нет такого соединения фронта, которое не просило бы в августе о поддержке и прикрытии с воздуха. Хуже было то, что от действия авиации противника гибли офицеры среднего и высшего командного состава. Так, 5 августа погиб заместитель командующего Воронежским фронтом генерал армии Иосиф Родионович Апанасенко, 7 августа от прямого попадания авиабомбы в штабной автобус погибли старшие офицеры штаба 163-й стрелковой дивизии. И в дальнейшем гибель генералов от действий «люфтваффе» продолжалась с завидной регулярностью.

Генерал Иосиф Радионович Апанасенко  (3 (15) апреля 1890 — 5 августа 1943)

6 августа 12-я и 13-я гвардейские танковые бригады были готовы атаковать Грайворон, но с раннего утра подверглись авианалету большой группы бомбардировщиков. Только в 16.00 началась артиллерийская обработка позиций противника артиллерией 27-й армии, а в 18.00 в бой пошли и танкисты, захватившие к 21.00 предместье Замостье. Бои за Грайворон шли всю ночь и весь день 7 августа, в центре города они были особенно жестокими. Танкисты и мотопехота Кантемировского корпуса дом за домом зачищали от противника центр гороа, где было очень много каменных зданий, превращенных противником в огневые точки.  

Ведущую роль в освобождении Грайворона сыграла 13-я гвардейская танковая бригада и её 1-й танковый батальон под командованием гвардии майора Александра Николаевича Мороза. Сегодня имя этого человека значится в числе танкистов-снайперов: он лично уничтожил 12 танков врага (бóльшую часть – в боях за Грайворон) и был представлен к званию Героя Советского Союза. В наградном листе читаем, что в этом бою он лично подбил 3 тяжелых танка «тигр», 3 самоходки «фердинанд», 3 танка Pz-III, 3 гаубицы и 10 автомашин, а его батальон – 23 «тигра» и 15 танков Pz-IV и Pz-III, 30 орудий и более 200 автомашин. Однако противник в своих донесениях не подтверждает свои потери в таком количестве, а танков «тигр» и, тем более, самоходок «фердинанд» 11-я танковая дивизия 48-го танкового корпуса вермахта и вовсе не имела.

Гвардии майор Александр Николаевич Мороз

Я допускаю, что гвардии майор Мороз подбил несколько танков, среди которых могли быть средние танки вермахта, но не «тигры», и уж тем более – не «фердинанды». Вполне возможно, что за «тигры» танкисты приняли танки «пантера», которые, как мы помним, были в диковинку даже для разведчиков 5-й гвардейской танковой армии у Харькова. И уж тем более – для 4-го гвардейского танкового корпуса, который в боях на Курской дуге активно до этого времени не участвовал.

Танкисты вермахта и части 52-го армейского корпуса ещё вечером 7 августа удерживали Грайворон и даже контратаковали, пытаясь вытеснить кантемировцев из города. Грайворон был полностью освобожден от противника лишь ранним утром 8 августа. Но донесение об освобождении города Грайворона ещё вечером 7 августа было доставлено в штаб Воронежского фронта и лично командующему Ватутину. В журнале боевых действий Воронежского фронта говорится о том, что именно 4-й гвардейский танковый корпус овладел Грайвороном и Великой Писаревкой. Получалось так, что стрелковые дивизии и артиллерия 27-й армии в освобождении Грайворона участия не принимали, а ведь армия создала плацдарм для взятия города, связала противника слева и справа, ее артиллерия наносила артиллерийские удары по позициям обороняющегося противника, а 241-я стрелковая дивизия и вовсе атаковала город вместе с танкистами!⁴

Генерал-полковник Сергей Георгиевич Трофименко

Факт непризнания участия его войск в освобождении города вызвал неудовольствие командующего 27-й армией генерал-лейтенанта Сергея Георгиевича Трофименко. Между ним и командиром 4-го гвардейского танкового корпуса гвардии генерал-лейтенантом Павлом Павловичем Полубояровым назревал конфликт.

Гвардии генерал-лейтенант Павел Павлович Полубояров

Между тем, ещё по полудню 7 августа было принято решение направить 14-ю гвардейскую танковую бригаду захватить с. Вольное на правом берегу Ворсклы с дальнейшим выходом в с. Ямное, чтобы не дать возможности противнику отступить из-под Писаревки. К 17.00 Вольное было освобождено, но продвинуться на Ямное не получилось: противник уничтожил мост. В это же время 13-я гвардейская танковая бригада обошла Грайворон и атаковала Великую Писаревку, которая к вечеру была освобождена. В течение ночи 3-я гвардейская мотострелковая бригада освободила и Ямное. Для следующей атаки на Добренское и Спорное бригады смогли сосредоточиться лишь ранним утром 8 августа. А командование уже к обеду этого дня видело наступающий корпус в Ахтырке…

В это же время в активную фазу вступает конфликт между командующим 27-й армией и командиром 4-го гвардейского танкового корпуса. На просьбы прикрыть корпус от действий авиации и предоставить средства усиления, в том числе пехотные подразделения для зачистки освобожденных территорий, генерал-лейтенант Трофименко красным карандашом пишет отказы. На оперативных сводках – вновь замечания тем же красным карандашом. А 9 августа в боевом донесении 27-й армии начальнику штаба Воронежского фронта и вовсе значится, что с момента вступления 4-го гвардейского танкового корпуса в бой с 5 августа он «…действует исключительно за пехотой, или в непосредственной близости от неё, не выполняя поставленных задач и не ведя самостоятельных действий…»⁵, что не соответствовало действительности! Более того, в донесениях и оперативных сводках нет ни слова об уничтоженной технике противника, о захваченных трофеях и о взятых танкистами пленных, в то время как эти же данные по стрелковым дивизиям 27-й армии расписаны подробно⁶.

Как результат не сложившихся между военачальниками отношений, 4-й гвардейский танковый корпус не получил средств усиления, авиационного прикрытия и стрелковых частей для зачистки и закрепления освобождённой территории. Это привело к тому, что сами же тыловые части 27-й армии вынужденно принимали бой с прорывавшимися к своим группами противника из состава 4-й танковой армии вермахта. В с. Ямное Великописаревского района Сумской области бой с выходящими из-под Грайворона частями 11-й танковой дивизии вермахта приняли советские связисты, штабисты, интенданты и тыловики – десятки их погибли в бою 8 августа по вине двух упрямых генералов.

Освобождение райцентров Грайворон и Великая Писаревка следует рассматривать как некоторый успех, ведь за три дня боев части 27-й армии вышли на прямую дорогу, ведущую к Ахтырке. Ожидалось, что дальнейший ход событий будет не менее успешным, а деморализованный противник откатится до самой Полтавы. Но уже с раннего утра 8 августа в ход событий вновь вмешались «люфтваффе».

Генерал-майор Григорий Яковлевич Антонов

На развилке шоссе Великая Писаревка – Ахтырка, куда своим краешком выходило село Ямное, ранним утром 8 августа остановился передовой отряд 4-го гвардейского танкового корпуса. Командовал им заместитель командира корпуса генерал-майор Григорий Яковлевич Антонов⁷. Здесь танки заправляли топливом и боеприпасами, а подвижные ремонтные летучки приводили технику в порядок. И здесь же немецкие штурмовики совершили по ним массированный авианалет. О потерях в передовом отряде вы не прочтёте ни в одной книге, посвящённой боевому пути корпуса, которые выходили в советские времена. И уж ни слова, тем более, не написано в этих изданиях о гибели Антонова!⁸ В годы перестройки обстоятельства гибели генерала Антонова стали озвучивать следующим образом: немцы бросились бомбить танки и начали целенаправленно гоняться за командирским автомобилем. Тем не менее, именно здесь корпус потерял более 40 человек только пропавшими без вести… Генерал Антонов погиб там же, от смертельного ранения, и был перевезен в Грайворон. По другой версии, он был тяжело ранен и на танке М-3 лейтенанта Игнатьева доставлен в Грайворон, где и умер от полученных ранений.

Первым автором, озвучившим информацию о гибели генерал-майора Антонова, стал ветеран Кантемировского корпуса Виктор Страздовский, который лишь в 2005 году раскрыл немало весьма неприятных событий, возникших в ходе боевых действий корпуса в августе 1943 года⁹. Но и после выхода его книги, появившиеся в 2013 году (к юбилею Курской битвы) издания маститых авторов, основанные, вроде бы, на документах ЦАМО РФ, не отражают в полной мере происходившего на Ахтырском направлении, оставаясь, очевидно, под влиянием советских военных мемуаристов и прежних и нынешних мэтров военной истории.  

Между тем, 8 августа передовой отряд 4-го гвардейского танкового корпуса с 13.00 вступил в бой у сёл Добренское и Спорное. До самого вечера продвинуться здесь танкистам не удалось¹⁰. А на следующий день корпус уже столкнулся с более серьезными оборонительными порядками врага. Причиной неудач стал тот факт, что понесшую потери 332-ю пехотную дивизию 52-го армейского корпуса вермахта на левом берегу реки Ворсклы сменила моторизованная дивизия «Великая Германия», занявшая оборонительные рубежи на участке: Кириковка – Янковка – Старая Рябина – Новая Рябина – Яблочное – Веселое, создав на пути продвижения 27-й армии мощные противотанковые опорные пункты. 9 августа только в 15.30 танкистам удалось ненадолго прорвать оборону у с. Старая Рябина. В этот момент, столкнувшись с сильным противодействием противника на прямом направлении в сторону Ахтырки, командир танкового корпуса принял решение начать обход позиций вермахта и выйти восточнее Ахтырки¹¹. Решение о направлении 4-го гвардейского танкового корпуса восточнее Ахтырки было продиктовано ещё и тем, что в полосе наступления 27-й армии противник максимально активизировал действия авиации, поддерживая 48-й танковый корпус. В то же время в полосе наступления 1-й танковой армии у Богодухова наступило некоторое затишье и активность немецкой авиации снизилась.

Вполне вероятно, что генерал-лейтенант Полубояров, видя, что командующий 27-й армией не может простить ему обиды за Грайворон, хотел избавиться от опеки, выйдя на оперативный простор. Заодно и проучить генерал-лейтенанта Трофименко: дескать, попробуй без нас пройти оборону вермахта в направлении Ахтырки! Но и тут генерал Трофименко продолжил свои козни в отношении танкового корпуса, лживо дезинформируя штаб фронта о действиях танкистов. А нередко просто сообщал о том, что сведений о действия 4-го гвардейского танкового корпуса у него… нет. На самом же деле, донесения и оперативные сводки танкистов поступали в штаб 27-й армии регулярно.

Оперативная карта Верховного главнокомандования вермахта 8 августа 1943 г.

(Натисніть для збільшення зображення)

Утром 9 августа части 4-го гвардейского танкового корпуса вышли к селу Бабаки, к 11.00 овладели Купьевахой, а к вечеру – Ходунаевкой. На следующий день – совхозами Комсомолец, Ударник, селами Запорожец и Прокопенко, обходя противотанковый район у Веселого. А вот 27-я армия вынуждена была двигаться на Ахтырку по прямой и столкнулась с упорно обороняющимися подразделениями дивизии «Великая Германия», которые, к тому же, и контратаковали. Только после того, как танкисты стали угрожать Ахтырке с юго-востока, «Великая Германия» для сокращения линии фронта отошла к Ахтырке, а 27-я армия смогла продвигаться дальше, но ровно настолько, насколько ей позволял противник.

Подразделения моторизованной дивизии «Великая Германия» на марше у Ахтырки, август 1943 г.

Ахтырку 4-й гвардейский танковый корпус атаковал ранним утром 11 августа. В претенциозной и глупейшей, на мой взгляд, книге военных историков Валерия Абатурова и Ричарда Португальского с серьёзным видом воспроизводится сущий анекдот о причинах начала штурма Ахтырки: решение, якобы, возникло после допроса пленных немецких сапёров, которые сообщили о том, что дивизия «Великая Германия» начала выгрузку в городе, а посему важно было разгромить её при разгрузке. Известно, однако, что «Великая Германия» противодействовала наступающей 27-й армии уже 8 августа, да и распоряжение Ватутина о взятии Ахтырки также было датировано 8 августа¹². 

В результате, 11 августа 12-я и 14-я гвардейские танковые бригады 4-го гвардейского танкового корпуса атаковали Ахтырку с востока. Юго-восточнее город атаковала 3-я гвардейская мотострелковая бригада. Сбив боевые охранения и уничтожив зенитную батарею врага, танкисты были встречены мощным артогнем противника. Глубже всех в городские кварталы Ахтырки продвинулась рота гвардии капитана Ивана Терещука из 12-й гвардейской танковой бригады, которому удалось дойти до здания 7-й школы (оно стоит в Ахтырке и сегодня, прямо возле дороги!). Четыре «тридцатьчетверки» попали там в окружение и некоторое время удерживали позицию, а затем, потеряв два танка и не имея связи с бригадой, Терещук вырвался из окружения! За этот подвиг он был представлен к званию Героя Советского Союза. Любопытно, что в наградном листе капитана Терещука датой прорыва значится 10 августа, а в документах корпуса и самой бригады бои в Ахтырке фиксируются с 4.00 11 августа.

И снова – конфликтная ситуация между 4-м гвардейским танковым корпусом и 27-й армией. Отмечая о не поступлении донесений от танкистов, штаб 27-й армии, тем не менее, доложил штабу Воронежского фронта о том, что корпус захватил Ахтырку в 4.00 того же 11 августа. Начальник штаба танкового корпуса полковник Измаил Ахметович Нагайбаков тут же отреагировал и отправил секретное донесение в штаб армии и командующему бронетанковыми и механизированными войсками армии генерал-лейтенанту Андрею Дмитриевичу Штевнёву о том, что корпус шифротелеграммами сообщал о начале боёв в Ахтырке, а позже – и о контратаке мотопехоты противника при поддержке танков, в ходе которой 3-я гвардейская мотострелковая бригада вышла из Ахтырки и закрепилась на новых рубежах. Начштаба танкистов откровенно назвал работу штаба армии очковтирательством и сокрытием офицерами штаба радиограмм из танкового корпуса, обвинив по ходу и в отсутствии оперативных сводок из штаба корпуса¹³.

В самой Ахтырке, помимо дивизии «Великая Германия», было много разрозненных, но многочисленных подразделений вермахта. Ожидалось также прибытие танкового полка дивизии «Великая Германия», в составе которого были тяжелые танки «тигр». Концентрацию войск у Ахтырки и намерения противника разведка Воронежского фронта и 27-й армии проморгала, но ей был хорошо известен состав дивизии «Великая Германия», которая значительно превосходила 4-й гвардейский танковый корпус по своим боевым возможностям. Да и в самом корпусе противотанковая артиллерия состояла из трофейных немецких орудий. Вот расчет противотанкового орудия старшины Мозерова подбил, к примеру, в боях за Ахтырку пять танков из трофейного 50-мм противотанкового орудия, а наводчик этого орудия Василий Щербинин за бои у Грайворона и Ахтырки был представлен к званию Героя Советского Союза.     

Неизвестно, на что рассчитывало командование ВФ и 27-й А, но корпус, потерявший в боях и от авианалетов более половины своих танков, не имел шансов взять Ахтырку 11 августа. Ещё до обеда немецкие части 4-й ТА и дивизии «Великая Германия» выбили танкистов из Ахтырки. Бои до вечера 13 августа шли даже не на окраинах города, а в селениях у города – Гай Мóшенке, Вербовом и Великом Озере.

С 12 августа в оперативное подчинение 27-й армии вошел 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус, который освободил Пархомовку, Каплуновку и продвигался к Котельве. 14 августа 4-му гвардейскому танковому корпусу командующим 27-й армии была поставлена задача выдвинуться на Котельву, а передовому отряду корпуса двигаться ещё дальше – на Великую Рублёвку. Так в междуречье Ворсклы и Мерло (Мерлы) начал формироваться «Ахтырский мешок», в который, помимо двух гвардейских танковых корпусов, втянулись стрелковые дивизии 27-й армии, а также 93-я танковая бригада и 39-й танковый полк из этой же армии. Вермахт не мог упустить возможность в очередной раз окружить и уничтожить вырвавшегося вперёд противника, непрестанно подгоняемого командующим Воронежским фронтом Ватутиным.

Обороняя Ахтырку полукольцом вдоль р. Ворсклы от села Гнилицы на севере до села Михайленково на юге, дивизии «Великая Германия» с 14 августа пришлось оборонять Куземин, Грунь, Рыбальское уже на правом берегу р. Ворскла, ещё южнее Опошню оборонял только саперный батальон вермахта. Плацдарм для освобождения этих сел захватила 71-я стрелковая дивизия, и как только 3-ю гвардейскую мотострелковую бригаду у Гай Мошенки и Великого Озера сменила 166-я стрелковая дивизия, танкисты также переправились на правый берег для наступления в обход Ахтырки. Но уже 15 августа командованию 27-й армии нужно было бы задуматься: а смогут ли подразделения армии выполнять и дальше поставленные задачи, ведь ни один освобожденный населенный пункт не был удержан надолго?! Так, Бельск и Грунь по несколько раз переходили из рук в руки. В тоже время 241-я стрелковая дивизия вместе с 5-м гвардейским танковым корпусом уже оборонялись вдоль р. Мерла у Краснокутска, Любовки, Колонтаева против танково-гренадерской дивизии СС «Мёртвая Голова». Тем не менее, 6-я гвардейская мотострелковая бригада по-прежнему оставалась у Большой Рублёвки¹⁴. О возможном окружении своих войск вообще никто не думал!

День 16 августа прошел в бесконечных боях на правом берегу Ворсклы. 17 августа бои шли за Бельск: его то отбивали подразделения «Великой Германии», то вновь захватывала 71-я стрелковая дивизия. А в 19.20 4-й гвардейский танковый корпус получил распоряжение выйти на левый берег Ворсклы и прикрывать переправы через реку у Котельвы и Лутище. В это же время 71-я стрелковая дивизия вновь сдала Бельск и теперь удерживала лишь плацдарм на правом берегу, а у Бельска осталась только 3-я гвардейская мотострелковая бригада. В это же время 166-я стрелковая дивизия на позициях у Гай Мошенки и Великого Озера вместе с 408-м истребительно-противотанковым полком и 12-й механизированной бригадой совершенствовали оборонительные рубежи, готовили инженерные сооружения, а саперы создавали минные поля¹⁵. По сведениям разведки 27-й армии стало известно, что танковый полк моторизованной дивизии «Великая Германия» сосредоточен в с. Грунь.

Отведя 4-й гвардейский танковый корпус на левый берег Ворсклы, командующий 27-й армией доложил в штаб Воронежского фронта, что корпус приводит себя в порядок после неудачных боев за Бельск¹⁶. В этом же боевом донесении имеются сведения о количестве пленных, захваченных в боях с 4 по 16 августа. Всего было пленено 1088 солдат и офицеров вермахта, но отмечалось, что около 500 человек из них – русские!

К 24.00 командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ватутин, несмотря на сложную обстановку, отдал приказ 4-му гвардейскому танковому корпусу сосредоточиться в районе Опошни и вместе со стрелковыми дивизиями атаковать на Зеньков, замкнув кольцо окружения вокруг Ахтырской группировки вермахта! Атаковать же предстояло грамотно подготовленную оборону противника, с минными полями, вкопанными в землю танками неустановленной численности, да ещё и на плохо изученной местности. Представлял ли себе Ватутин состояние войск 27-й армии, если даже контратаки незначительных сил дивизии «Великая Германия» сдерживались с большими усилиями? В 4-м гвардейском танковом корпусе оставалось всего 43 танка, из которых «тридцатьчетверок» – только 27, а мотострелковые части корпуса поредели до уровня батальона.

Однако выдвинуться на Опошню танкисты не успели: уже в 8.30 утра 18 августа танковый полк дивизии «Великая Германия» нанес удар по позициям 166-й стрелковой дивизии и за 2 часа боя смяли её. Командование дивизии не смогло грамотно распорядиться своими противотанковыми средствами, в результате чего два полка дивизии были почти полностью уничтожены немцами, третий – частично уцелел. В это же время 71-я стрелковая дивизия по-прежнему удерживала плацдарм на правом берегу р. Ворскла, а 3-я гвардейская мотострелковая бригада атаковала и захватила Куземин и Буды. Только к вечеру они получили приказ возвращаться на левый берег Ворсклы и выдвигаться на Михайловку, далее – на совхоз Пионер и Пархомовку (а это – уже не Сумская и не Полтавская, а Харьковская область!)…

Но было уже поздно. Когда противник начал атаковать у Ахтырки и смял 166-ю стрелковую дивизию, 4-му гвардейскому танковому корпусу была поставлена задача организовать удар во фланг немцев в направлении на Михайловку и совхоз Ударник. Однако к 16.00 корпус вышел только к Хухре, а выйдя из неё, в 17.30, принял бой у Мошенки и далее не продвинулся, более того – к вечеру даже оставил с. Захухру. На Михайловку шел и 5-й гвардейский танковый корпус, но смог дойти только до с. Веселый Гай, где вступил в противостояние с танками противника. Подсчитав противника, танкисты-сталинградцы сообщили, что в бою против них было 80 танков, из которых большая часть – «тигры», в схватках с которыми они подбили 40 танков врага, при своих потерях в 60 танков и… отступили¹⁷. Но противник в своих донесениях с сожалением указывал на участие в боях лишь 9-ти танков «тигр», из которых только два принимали участие в боях, а другие вышли из строя от механических повреждений и подорвались на минах. Тем не менее, в тот же день немцы достигли Каплуновки, прервав сообщение с попавшими в окружение частями Воронежского фронта. С востока в атаку двинулась танково-гренадерская дивизия СС «Мертвая голова», которая захватила Колонтаев, Любовку и Михайловку. Несмотря на то, что «Великая Германия» и «Мертвая голова» не сомкнули двойное кольцо окружения, этого было достаточно, чтобы окруженные части Воронежского фронта были деморализованы и не смогли организовать упорного сопротивление в кольце и грамотного выхода из окружения.

Карта 8-й армии вермахта с указанием захваченных населенных пунктов 18 августа 1943 года

(Натисніть для збільшення зображення)

Утром 20-го августа 5 «тигров» и 9 «пантер» прорвали шаткую оборону у Каплуновки и, захватив ряд населённых пунктов, двинулись на Пархомовку. Навстречу им двигалась танковая группа дивизии СС «Мертвая голова», которой были захвачены Котелевка, Котельва, Марьинское и другие сёла. Пархомовка ещё держалась: здесь вели оборонительные бои танкисты 5-го гвардейского танкового корпуса и 241-й стрелковой дивизии, прикрывая ещё и с. Чемодановка.

Остатки 166-й стрелковой дивизии, ведя бои в окружении у с. Хухра, 20-го августа пошли на прорыв в направлении на Ситниково, но пробились только к 21.00 следующего дня без 731-го стрелкового полка. В ходе боя у хутора Бугреватый был тяжело ранен командир дивизии полковник Бронислав Иосифович Полторжицкий (бойцы бросили своего командира, и он чудом выжил, обнаруженный группой разведчиков, отправленной на его поиски).

Бравое боевое донесение в 23.20 от 20 августа командующего 27-й армии о том, что вражеское наступление сорвано, а окружение наших войск не допущено, вызывает только недоумение! Сообщалось об уничтожении 150-170 танков противника, при собственных потерях до 150 танков. Через 20 минут в оперативной сводке уже указывалось об уничтожении 170-180 танков противника¹⁸. Окружения, оказывается, не было? Смелое донесение! При том, что штаб 27-й армии не имел в тот момент связи с 4-м и 5-м гвардейскими танковыми корпусами, 3-й гвардейской мотострелковой бригадой, 71-й и 241-й стрелковыми дивизиями, 93-й танковой бригадой и 39-м танковым полком. И не знал, соответственно, об их судьбе ни-че-го!..

В окружении, в селе Михайлово Котелевского района Полтавской области, с 18 августа был сосредоточен небольшой резерв 4-го гвардейского танкового корпуса – это были остатки 14-й танковой бригады. В ночь с 19 на 20 августа здесь собрались и все небоевые части корпуса, и отступившие части 13-й танковой бригады, а на следующий день – ещё и 12-й танковой бригады. Командование корпуса и все небоевые части уже ранним утром 20 августа пошли на прорыв в сторону Любовки. С потерями они вышли из окружения! Командование боевыми частями принял на себя командир 13-й танковой бригады гвардии полковник Леонид Иванович Бауков. В этот же день (20 августа) он получил разрешение на прорыв из окружения в направлении на Колонтаев. Решение, навязанное вышестоящим командованием, оказалось не из лучших. Встретив жесточайшее противодействие противника, не имея сил и средств вести бой с частями дивизии СС «Мертвая голова», танкисты разбились на мелкие группы и выходили из окружения в направлении на Краснокутск. Как результат – сотни погибших и пропавших без вести, попавших в плен.

О том, что собой представляла после выхода из окружения 22 августа геройская 13-я гвардейская танковая бригада говорят цифры: танков Т-34 остался один, без пушки; танков М3 – три, из которых два требуют ремонта, а один – без пушки; 92 автомашины, из них половина требовала ремонта; 76-мм орудий – 1; 50-мм орудий – 1; 82-мм минометов – 4; ПТР – 4; активных штыков – 50. И эта бригада считалась сохранившей боеспособность! В неё передали все уцелевшие танки корпуса и поставили задачу по обороне Богодухова в составе 6-й гвардейской армии¹⁹…

О том, как выходила из окружения 3-я гвардейская мотострелковая бригада, рекомендую прочесть в воспоминаниях очевидца – Виктора Адольфовича Страздовского²⁰, где предстают страшные картины паники и отсутствия грамотных решений командиров. В отдельных случаях эти реалии соответствуют печальным картинам лета-осени 1941-го года. В журнале боевых действий 264-го отдельного минометного полка записано о неоднократных попытках выйти из окружения в районе Колонтаева: в результате – начали выходить мелкими группами и на 22 августа вышедших к своим было всего 39 человек…       

А тем временем, с утра 21 августа, в бой у Ахтырки вступили переброшенные 7-я и 11-я танковые дивизии 48-го танкового корпуса вермахта. Тяжелейшие бои шли за совхоз Ударник, который использовался противником как плацдарм для наступления на Краснокутск и Богодухов. Окруженные стрелковые части 27-й армии по-прежнему пытались вырваться из кольца. Некоторым повезло: так, в ночь с 21 на 22 августа сумел вырваться из-под Хухры уцелевший 731-й стрелковый полк 166-й стрелковой дивизии в составе до 900 человек с остатками артиллерии в район совхоза Пионер, а к вечеру и этот совхоз был уже в руках противника... Ранним утром 23 августа пробилась из окружения 93-я танковая бригада, имея на ходу 13 танков. А в Ахтырском мешке ещё продолжали оставаться отдельные стрелковые части 27-й армии, которые методично уничтожались артиллерией и группами зачистки из дивизий «Великая Германия и «Мертвая голова».

По всему фронту 27-й армии стрелковые части готовились к обороне и совершенствовали инженерные сооружения. О наступлении – ЗАБЫЛИ! Оценку наступательному порыву Ватутина дал лично Сталин в своих директивах от 22 августа 1943-го года. Содержание их известно, и повторять их не имеет смысла.

Между тем, уже 23 августа тактический успех, достигнутый немцами у Ахтырки, перестал иметь значение для вермахта. 40-я армия Воронежского фронта взяла Лебедин и выдвигалась далее к Полтаве, обходя Ахтырку с севера. У Богодухова 1-я танковая армия выдержала натиск элитных дивизий СС и была готова возобновить наступление. Да и Харьков 23 августа был немцами почти полностью оставлен. Исходя из этого, их 48-й танковый корпус и дивизия «Великая Германия» создавали видимость подготовки к обороне Ахтырки, а на самом деле сформировали новую линию обороны от Камышина до Пархомовки.

Укрепляли оборонительные и инженерные сооружения и соединения 27-й армии. В утреннем донесении за 25 августа на 5.30 утра армия готовилась к обороне. Около 7.00 разведка стрелковых соединений начала докладывать о том, что противник отводит войска из Ахтырки, а в 9.00 поступил приказ командующего армией о начале наступления. В 19.15 офицеры штаба армии в боевом донесении записали: «продолжая преследовать отходящие части противника, полностью овладели Ахтырка и к 17.00 вышли на восточный берег р. Ворскла…». Однако «цензор» – генерал-лейтенант Трофименко снова взялся за свой красный карандаш и, зачеркнув «продолжая преследовать противника», написал: «Преодолев упорное сопротивление…»²¹.  Так, по его мнению, выглядело лучше, внушительнее и очень по-боевому!

25 августа 1943 года противник сам вышел из Ахтырки и отошел на новые рубежи обороны. На них 27-я армия снова остановилась… То есть наступление, фактически, развивалось лишь в рамках того, что позволял делать противник. Так было 25 августа под Ахтыркой, так было 23 и 29 августа и у Харькова.

Карта 8-й армии вермахта с указанием новой линии обороны Южнее Ахтырки 25 августа 1943 года.

(Натисніть для збільшення зображення)

В освободители Ахтырки записаны три дивизии и отдельные полки и бригады 27-й армии. Танкистов 4-го гвардейского танкового корпуса среди них – нет! Участие танкистов корпуса в освобождении города не отражено и не увековечено. А сотни солдат и офицеров корпуса, погибших и пропавших без вести, потерялись в списках среди других частей и соединений.

Историкам, описавшим боевой путь корпуса в 1970-е годы, чтобы привязать своё участие в боях у Ахтырки к Курской битве, пришлось пренебречь истиной и приписать, что город был освобождён не 25-го августа, а двумя сутками ранее – 23-го августа, ведь именно эта дата считается официальным окончанием битвы. Не правда ли, печально, что наша любовь к датам таит в себе немало глупостей – особенно, если даты ещё и ошибочны?

Участвуя в операции «Полководец Румянцев», 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус с 5 по 21 августа понёс тяжелейшие потери: 596 человек были убиты, 2412 человек пропали без вести (из них 2080 человек – в боях в окружении 18-20 августа), 1121 человек было ранено, что составило половину личного состава на начало операции. Корпус лишился почти всех танков и САУ – 197, половины бронетранспортёров и бронеавтомобилей – 38, почти всей артиллерии – 79, почти всех минометов – 81, потерял почти всё тяжёлое стрелковое вооружение, более половины автопарка – 379 автомашин.

О нанесенном врагу ущербе корпус нескромно заявил об уничтожении одних только танков противника в количестве 238 единиц, что в два раза превышало все имевшиеся танки 48-го танкового корпуса и дивизии «Великая Германия»! Если бы в реальности было так же, как в бумажных отчетах…

События августа 1943 года у Грайворона, Великой Писаревки, Ахтырки и Котельвы были памятны ещё в 1970-е годы, прежде всего – благодаря участникам тех страшных боев. В то же время военные историки и мемуаристы (по собственному ли желанию, или по вине рецензентов и цензоров) не стали описывать и детализировать катастрофу у Ахтырки. Так, постепенно, из памяти поколений стирались факты и подробности событий, нелицеприятные для маршала бронетанковых войск Полубоярова и прямого преемника 4-го гвардейского Кантемировского корпуса – Кантемировской танковой дивизии Вооруженных Сил СССР, а ныне – Российской Федерации. Не следует ли это считать предательством по отношению к сотням погибших и пропавших без вести советских солдат, офицеров и даже генералов? Тем более, что вина в их гибели лежит не только на командующем Воронежским фронтом генерал-полковнике Ватутине и командующем 27-й армией генерал-лейтенанте Трофименко, но и на командире корпуса Полубоярове. Ездить на «тридцатьчетверке» по Красной площади в послевоенные праздники 9-го Мая значительно легче, чем признаться в своих поражениях. И тогда, в 1943-м, и сегодня, в XXI веке, никто не спросит у генералов за гибель солдат. А дома – и тогда, и сегодня – остаются в вечном ожидании их матери и вдовы…  

Андрій Парамонов – історик, книговидавець м. Харків.  Досліджує історію Слобідської України XVII-XX cт.

1. Фільм можна переглянути на youtube. Режим доступу: https://www.youtube.com/watch?v=MeytHvSsxJM
2. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 3402, оп. 1, ед. хр. 38. – Л. 54.
3. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 3402, оп. 1, ед. хр. 38. – Л. 55.
4. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Лл. 18–20.
5. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Л. 25.
6. 4-й гвардейский танковый корпус за 3 дня боев уничтожил значительное количество техники противника и захватил внушительные трофеи, в большей степени – автомобили (почти 300). Собственные потери личного состава составили в корпусе 673 человека, из них убито 187 человек и 42 пропало без вести. Потеряно 65 танков (до 50% их общего количества в корпусе), большая часть которых не подлежала восстановлению.
7. Заместитель командира 4-го гвардейского танкового корпуса генерал-майор Григорий Яковлевич Антонов стоял у истоков танковых войск Красной Армии. Участвовал в боях под Москвой, а с 1942 года формировал и обучал новые танковые корпуса на Дальнем Востоке под командованием своего покровителя – генерала армии И.Р.Апанасенко. Вместе с ним в июне 1943 года отправился на Воронежский фронт. Вместе и погибли – с разницей в трое суток.
8. См. например, Кузьмин А. В., Краснов А. А. Кантемировцы. М.: ВИ МО СССР. – 1971 – 320 с.
9. Страздовский В. А. Был жаркий август 43-го. – М.: «Русский импульс». ¬– 2005 – 174 с.
10. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Л. 25 об.
11. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Л. 27 об.
12. Абатуров В., Португальский Р. Харьков – проклятое место Красной Армии. М.: «Яуза», «Эксмо». – 2008. – С. 490.
13. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 3402, оп. 1, ед. хр. 38. – Л. 77.
14. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – 45.
15. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – 54.
16. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Лл. 55–56.
17. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Лл. 65–66.
18. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Лл. 73–75.
19. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 3087, оп. 1, ед. хр. 5. – Лл. 155–156.
20. Страздовский В. А. Был жаркий август 43-го. – М.: «Русский импульс». ¬– 2005 – 174 с.
21. ЦАМО РФ. ¬– Ф. 381, оп. 8378, ед. хр. 173. – Л. 97.