В истории советской номенклатуры пласт неформальных отношений остается наиболее малоисследованным аспектом. Властные элиты СССР справедливо называют «закрытыми». Важные механизмы и процессы внутри них были тайной для общества. Для масс предлагалась официальная версия с набором идеологически правильных штампов, чаще всего скрывавшая реальное положение. Поэтому понять жизненный мир советских руководителей с его действительными реалиями невозможно без погружения в область их неформальных отношений и практик.

Ключевой вопрос этого мира – получение, сохранение и усиление своих позиций во властной вертикали. За официальным фасадом партийной монолитности шла борьба за власть между различными группами номенклатуры. Недаром в лексиконе руководящих работников послевоенных лет прочно закрепилось слово «обойма». Так называли группу деятелей, поддерживающих друг друга и объединенных вокруг своего лидера. Командная игра – одно из важнейших правил политического выживания в номенклатурном пространстве.

Для формирования «обоймы» важен цементирующий фактор, в роли которого часто выступало происхождение из одного региона. Хрестоматийный пример – днепропетровское землячество. Начиная со второй половины 1960-х годов, «днепропетровцы» и другие близкие к Леониду Брежневу руководители начинают играть все более весомую роль в политической жизни СССР. Их влияние нашло отражение даже в фольклоре, выделившем в народном курсе истории СССР три периода: допетровский, петровский и днепропетровский.

В активе работ о правящих элитах СССР второй половины ХХ века исследования, посвященные клиентелам, большая редкость. На существование среди номенклатурных работников групп, не предусмотренных партийным уставом, обращал внимание классик темы Михаил Восленский. Он один из первых озвучил тезис о днепропетровской «партийной группе» [1, с. 369-370]. Широкий экскурс о роли клиентелизма в российской истории предложил Михаил Афанасьев. Однако его, несомненно, интересные теоретические разработки слабо подкреплялись конкретными фактами [2]. Исследователь Николай Митрохин вышел на эту проблему в контексте изучения русского национализма и проекта по сбору устных историй бывших работников ЦК КПСС [3; 4; 5]. Вопрос неформальных групп внутри номенклатуры Украинской ССР подняла Юлия Кузьменко, изучая его на широком фоне перестроечных процессов [6].

Можно констатировать, что значительный интерес к «теневым» группам внутри советских элит слабо удовлетворен существующими исследованиями. Между тем, днепропетровский случай далеко не единичный. Благоприятная среда для формирования номенклатурной группы на региональной спайке была и в другом индустриальном центре советской Украины – Харькове. Этому способствовал ряд обстоятельств.

Во-первых, Харьковщина имела значительные материальные и кадровые ресурсы – «питательную среду» для формирования собственного регионального клана. В послевоенные годы численность коммунистов в Харьковской области вдвое превышала всю Компартию Беларуси, не говоря уже о меньших республиках. Не менее значительным был и бюджет региона – более 800 млн. рублей [7].

Во-вторых, представители харьковской номенклатуры, учитывая статус индустриального региона, имели гарантированный доступ в высшие эшелоны власти. С 1952 г. первый секретарь обкома включался в состав кандидатов в члены политбюро-бюро ЦК КПУ, обязательно – в члены ЦК КПУ и ЦК КПСС [8, с. 90-91]. По хозяйственной линии опыт руководства харьковскими гигантами индустрии ценился в министерствах машиностроения и электротехники.

В-третьих, имела место особая региональная идентичность с оттенком элитарности. Выражение «первая столица» концентрировало память о Харькове 1919-1934 гг. как об административном центре советской Украины.

И, в-четвертых, благоприятная кадровая политика эпохи позднего сталинизма расчистила политическое пространство СССР для роста украинской номенклатуры, в том числе и харьковской. Харьковчане не пострадали во время ряда кампаний против местных руководителей, развязанных Сталиным в последние годы своего правления. Наиболее известной из них было «ленинградское дело». Другие привели к разрушению региональных «обойм» во Владимире, Иваново, Рязани, Курске, Челябинске, Карелии, Ульяновске, Эстонии и т.д. [9, с.185-318]. Ослабление потенциальных конкурентов в борьбе за должности значительно усилило позиции номенклатурных групп Украины, когда началась борьба за сталинское наследство.

Таким образом, в силу объективных предпосылок харьковская «партийная группа» могла существовать. Но существовала ли? Главный вопрос – как доказать наличие неформальных связей на основе землячества? Особенно для номенклатуры – закрытой группы закрытого общества?

Главными аргументами, которые подтверждают наличие региональной обоймы, должны быть прямые свидетельства членов группы и их современников. Их пока нет, по крайней мере, в поле зрения историков. Это свидетельствует либо об отсутствии харьковской группы, либо (что более вероятно) о дефиците внимания к этой проблеме.

Возможен и другой вариант – выявление неформальной группы по совокупности косвенных признаков. Влиятельная группа в советских элитах, даже неформальная, не могла не оставить следов своего существования. На данном этапе исследования о наличии харьковского землячества свидетельствует набор следующих фактов.

Факт 1. Высокая концентрация руководителей из Харькова в высших эшелонах власти в один период – вторая половина 1950-х – начало 1970-х гг.

В 1957 г. первым секретарем ЦК КПУ становится Николай Подгорный, который накануне Второй мировой войны работал в наркоматах пищевой промышленности УССР и СССР, впоследствии возглавлял представительство украинского Совмина при союзном правительстве. Вероятно, именно во время «московского» периода он завязал тесные контакты с Никитой Хрущевым, который в дальнейшем покровительствовал его карьере. В течение 1950-1953 гг. Н. Подгорный был «первым» в партийной организации Харьковской области. Работа в Харькове стала его первой весомой должности в партийном аппарате и фундаментом для будущего повышения. Став в 1960 г. членом Президиума ЦК КПСС, Н. Подгорный вошел в состав высшей номенклатурной олигархии. Но связь с регионом, где началась его партийная работа, не прерывал. В Харькове проживали его дети Анатолий (известный ученый, глава Институт проблем машиностроения Академии наук Украины) и Леся (биолог-селекционер). Деловая переписка Николая Викторовича показывает, что он внимательно относился к просьбам из Харькова и немедленно принимал меры для их решения [10].

С «первой столицей» был тесно связан главный украинский коммунист 1963-1972 гг. Петр Шелест. Его связь с регионом был еще теснее: происхождение из поселка Андреевка Харьковской губернии, обучение в Харьковской трехлетней школе имени Артема и в Харьковском институте народного хозяйства, работа на заводе «Серп и Молот» параллельно с секретарством в горкоме КП(б)У. Переход на партийную работу и стремительный рост П. Шелеста в Киеве в значительной мере обуславливались поддержкой уже упомянутого Н. Подгорного [11, с.7-21,26-27].

Близким к П. Шелесту был харьковчанин Николай Соболь. В послевоенные годы он работал на руководящих должностях завода имени В. Малышева, председателем Харьковского экономического административного района, первым секретарем Харьковского обкома. С 1963 г. его забирают в Киев на ключевые в управленческой иерархии республики должности второго секретаря ЦК КПУ и первого заместителя председателя Совета министров УССР. В 1963-1972 гг. он входил в состав высшего республиканского органа – президиума-политбюро ЦК КПУ [12].

Выходцы из Харькова играли важную роль также в аппарате ЦК КПСС. Виктор Чураев (выпускник Харьковского экономико-инженерного института и первый секретарь обкома) с 1948 г. возглавлял отдел машиностроения ЦК, впоследствии отдел партийных органов ЦК КПСС по РСФСР, отдел партийных органов по союзным республикам. Другой главный коммунист Харьковщины Виталий Титов «дорос» до секретаря ЦК КПСС. О первый, и второй руководители занимались, прежде всего, работой региональных партийных организаций. Это направление в условиях хрущевских реформ по децентрализации предоставляло широкие полномочия [13, с.719,727].

С центром Слободской Украины имели связь биографии и других представителей высшего эшелона советской номенклатуры: министра тяжелого машиностроения СССР (1955-1957 гг.) Константина Петухова, министра финансов СССР Василия Гарбузова, первого секретаря Белгородского и Оренбургского обкомов Александра Коваленко и др.

Заметим, что это лишь наиболее заметные фигуры. Значительная часть харьковчан работали заместителями министров, главами управлений, отделов и главков в союзных органах. При формировании системы совнархозов в 1957 г. была попытка провести учет выходцев из регионов в центральных министерствах с перспективой привлечь их в новые органы управления экономикой. Справка, касающаяся лишь семи министерств, записала в актив Харькова более 20 руководящих работников [14].

Факт 2. Преемственность контроля над ключевыми постами в системе управления.

Само по себе наличие значительного числа выходцев из определенного региона не обязательно означает существование землячества или региональной группы. Оно может свидетельствовать просто о важности региона, его экономическом и кадровом потенциале. Наличие же определенной преемственности в управлении важными постами системы власти – более весомый аргумент. В 1950-х – начале 1970-х гг. это действительно имело место.

Украинская компартия играла важную роль в СССР, ведь на фоне отсутствия отдельной парторганизации в РСФСР была крупнейшим республиканским объединением коммунистов. Первыми секретарями ЦК КПУ в 1957-1963 и 1963-1972 гг. последовательно становились Н. Подгорный и П. Шелест. Бывшего первого секретаря Харьковского обкома КПУ В. Чураева на должности заведующего отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам (1959-1961 гг.) заменил другой «бывший» В. Титов, руководивший отделом в течение 1961-1965 гг. Госплан УССР в 1950-е гг. возглавляли В. Гарбузов и А. Селиванов (первый получил в Харькове образование и работал в финансово-экономическом институте в довоенные годы, второй начал трудовые деятельность и более 10 лет занимал должности на электромеханическом заводе, в обкоме, в горисполкоме) [15, с.262; 16].

Начиная с 1953 г., Харьковский обком возглавляли только местные деятели (В. Титов, Г. Ващенко, И. Соколов) или же те, которые имели тесные связи с регионом (Н. Соболь). В отличие от некоторых других областей, «варягов» в центр Слобожанщины не присылали.

Факт 3. Более интенсивные контакты внутри группы.

Имеющиеся источники позволяют утверждать, что лидером «харьковчан» и выразителем их интересов на самом высоком уровне власти был Н. Подгорный. Благодаря его подачи и поддержке П. Шелеста оторвали от директорской работы и помогли сделать стремительную партийную карьеру – от второго секретаря Киевского горкома до первого секретаря ЦК КПУ. В своих мемуарах последний привел объяснения министра авиационной промышленности Петра Дементьева по переводу: «против вашего республиканского руководства я воевать во второй раз не могу» [11, с.26-27]. В дальнейшем в довольно детальных откровениях Петра Ефимовича можно неоднократно встретить свидетельства о деловых и дружеские отношения с Н. Подгорным [17, с.127,151,152,163,168].

Важные детали, не вошедшие в опубликованные воспоминания и дневники П. Шелеста, зафиксированы в его записных книжках.  С ними можно ознакомиться в его личном фонде в Российском государственном архиве социально-политической истории. На страницах десятков блокнотов Подгорный фигурирует так часто, что в конечном итоге превращается в лаконичное выражение «Н. В.» [«Николай Викторович» – О. Ш.].

С 1964 г. в них все чаще появляется Н. Соболь, которому доверят важные поручения (кадровые вопросы, общее руководство в отсутствие самого Петра Ефимовича). При устранении от власти Хрущева на Н. Соболя возлагалась задача следить за членом ЦК КПСС от Украины Ольгой Иващенко, активно поддерживавшей отстраненного советского лидера и пытавшейся предупредить его о заговоре. Отдельные фразы даже в немногословных записных книжках указывают на личные моменты в общении двух руководителей: «передавал привет», «интересовался делами» и др. [18].

Факт 4. Похожее мнение относительно развития СССР.

Последний маркер существование неформальной группы из бывших харьковчан – позиция по непростым вопросам политической жизни. Реалии 1950-х – 1970-х гг. ставили перед номенклатурными элитами, в первую очередь, проблему «сталинского наследия». Потребность в реформировании экономического и политического строя после смерти диктатора была очевидной, но среди представителей различных номенклатурных кланов были распространены различные планы путей развития.

«Харьковчане» отстаивали идеи децентрализации Советского Союза, расширение полномочий республик. Во время правления Хрущева они принимали активное участие в реализации его замыслов по созданию совнархозов, расширение полномочий местных партийных и советских органов, попытке формирования отдельных управленческих структур для РСФСР (бюро, правительства и т.д.). Ответственными за это направление были В. Чураев и В. Титов. После 1964 г. «группа Н. Подгорного» попыталась провести через союзные органы решение о предоставлении Украине права самостоятельно заключать договоры с иностранными партнерами. Это вызвало скандал на заседании президиума ЦК КПСС в августе 1965 г. Сторонники Л. Брежнева («днепропетровцы») и А. Шелепина («шелепинцы») совместно атаковали «харьковчан» и заставили их отказаться от своей идеи [19, с.9]. Но деятельность П. Шелеста в дальнейшем показала, что от практического воплощения идей децентрализации СССР последние не отказались.

Также группа Н. Подгорного в советском руководстве выступала за ограниченную десталинизацию. С одной стороны, они понимали разрушительные последствия сталинских репрессий, безумное давление тоталитарной машины на общество. С другой, считали, что созданный за время правления «вождя народов» индустриальный и военный потенциал стоил этих жертв.

Контраргументы.

Наряду с фактами, указывающими на существование неформальных связей между выходцами из Харькова в политических элитах СССР, нельзя обойти и те моменты, которые, напротив, их отрицают.

В ближний круг Н. Подгорного и П. Шелеста входили не только харьковчане. Был выходец из Донецка Иван Казанец, винничанин Никита Бубновский, сумчанин Федор Овчаренко и представители других регионов УССР.  

Тесные контакты поддерживались также с грузинскими коммунистами, которых в 1953-1972 гг. возглавлял Василий Мжавандзе. После окончания войны он входил в состав военных советов Харьковского, Киевского и Прикарпатского военных округов, оргбюро ЦК КП(б)У [20]. По данным Н. Зеньковича, В. Мжаванадзе и П. Шелест имели родственную связь через собственных жен [21, с.261-262]. Но эта информация требует тщательной проверки и пока является лишь предположением. Грузинские коммунисты также поддерживали попытки децентрализации СССР, повышение статуса национальных языков. Красноречивым является факт, что В. Мжаванадзе потерял свою должность одновременно с украинским коллегой в 1972 г.^*

Поэтому говорить о замкнутом региональном клане лишь из представителей одной области нельзя. Речь можно вести скорее о ядре объединения вокруг фигуры Н. Подгорного.

Этому есть объяснение. Харьковская группа не доминировала однозначно в политическом пространстве СССР, а существовала в условиях жесткой конкуренции с другими, в частности «днепропетровцами» и «шелепинцами». Из-за этого она не имела достаточного количества свободных должностей для расстановки надежных кадров из Харькова. Также для успешной борьбы ей приходилось заручиться поддержкой других регионов и, соответственно, делиться постами с их представителями.

Собственно говоря, и днепропетровская «партийная группа» никогда не состояла только из днепропетровских кадров. Это определенное упрощение, которое обращает внимание на их тесное взаимодействие с регионом.

***

Таким образом, доступные в данный момент источники позволяют утверждать, что на политических вершинах Украины и СССР существовала группа руководителей во главе с Николаем Подгорным. Ее костяк составляли выходцы из Харькова, но назвать ее собственно региональным кланом нельзя – также были руководители из других областей УССР, тесные контакты поддерживались с грузинскими коммунистами.

Это, в свою очередь, позволяет интерпретировать такое незаурядное событие в послесталинском СССР, как отставка Н. Хрущева и приход к власти Л. Брежнева, с новой перспективы. Есть выражение Петра Шелеста, заставляющее задуматься. Он утверждал, что в 1964 г. Н. Подгорный имел больше шансов стать лидером СССР, нежели глава днепропетровского клана. Результаты исследования делают более понятным содержание фразы – за Н. Подгорным стояла влиятельная неформальная группа, которая позже утратила свой шанс стать правящей в номенклатурном пространстве СССР.

Олэксий Штейнле –  кандидат исторических наук, Запорожский национальный университет.

* Что интересно, новейшая история Украины и Грузии имеет тесные параллели, которые ученым еще нужно будет объяснить. При создании СССР грузинские (группа Мдивани) и украинские (сторонники Х. Раковского) коммунисты отстаивали план конфедерации. В 1950-е – начале 1970-х годов номенклатурные элиты обеих республик снова выступали за децентрализацию Советского Союза. В начале ХХІ в. и в Грузии, и в Украине произошли антиавторитарные «цветные» революции. Совпадения или схожая логика развития?

1. Восленский М.С. Номенклатура: Господствующий класс Советского. – М.: Советская Россия, 1991. – 624 с.
2. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. – М.: МНФ, 2000. – 317 с.
3. Митрохин Н.А. Русская партия. Движение русских националистов в СССР 1953-1985. – М.: Издательство НЛО, 2003. – 624 с.
4. Митрохин Н. «Личные связи» в аппарате ЦК КПСС // Неприкосновенный запас. – 2012. – №83 (3/2012) // http://www.nlobooks.ru/node/2288.
5. Митрохин Н., Михайлов В. «Борьба с национализмом» и политическая история СССР 1960-1970-х годов // Неприкосновенный запас. – 2011. – №4. – C.192-207.
6. Кузьменко Ю.В. Неформальні практики партійно-радянської номенклатури УРСР у середині 80-х рр. ХХ ст. // Література та культура Полісся: Збірник наукових праць. – 2010. – Вип.60: Регіональні та загальноукраїнські історико-культурні процеси у сучасному дослідницькому вимірі. – С.182–194.
7. Правда Украины. – 1952. – 29 марта. – С.2.
8. Лозицький В.С. Політбюро ЦК Компартії України: історія, особи, стосунки (1918-1991). – К.: Генеза, 2005. – 368 с.
9. ЦК ВКП(б) и региональные партийные комитеты, 1945-1953 / Сост.: В.В. Денисов и др. – М.: РОССПЭН, 2004. – 494 с.
10. Государственный архив Российской Федерации. – Ф.7523. – Оп.101. – Д.16. – Л.1-7.
11. Шаповал Ю.І. Петро Шелест. – Харків: Фоліо, 2013. – 127 с.
12. Соболь Николай Александрович // http://www.knowbysight.info/SSS/04785.asp.
13. Региональная политика Н.С. Хрущева. ЦК КПСС и местные партийные комитеты, 1953-1964 гг. / сост. О.В. Хлевнюк. ‒ М.: РОССПЭН, 2009. ‒ 773 с.
14. Центральний державний архів громадських об’єднань України (Центральный государственный архив общественных организаций Украины). – Ф.1. – Оп.24. – Д.4594. – Л.13.
15. Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители 1923-1991: Историко-биографический справочник / Владимир Иванович Ивкин (авт., сост.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1999. – 639 с.
16. Селиванов Александр Игнатьевич // http://www.knowbysight.info/SSS/08097.asp.
17. Шелест П.Е. ...Да не судимы будете: Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. – М.: Ed. Q; Квинтэссенция, 1994. – 612 с.
18. Российский государственный архив социально-политической истории. – Ф.666. – Оп.1. – Д.8. – Л.78, 81об.; Д.9. – Л.71, 82, 99об., 116об.
19. Зубкова Е.Ю. Власть и развитие этноконфликтной ситуации в СССР 1953-1985 годы // Отечественная история. – 2004. – №4. – С.3-32.
20. Мжаванадзе Василий Павлович // http://www.knowbysight.info/MMM/05299.asp.
21. Зенькович Н.А. Самые секретные родственники: энцикл. биогр. – М.: Олма-Пресс, 2005. – 510 с.