В историографии интеллектуальной истории украинского национал-коммунизма проблема федералистских проектов представителей политических течений, объединяемых этим определением, освещена очень слабо. В частности, это касается наиболее детализированных разработок сценария будущего объединения советских республик, которые можно обнаружить в идеологических документах Украинской Коммунистической Партии (боротьбистов). Так, в первом монографическом исследовании истории этой партии (1953 г.) бывший ее активист Иван Майстренко вообще практически не задевает вопросов идеологии УКП(б), лишь вскользь упоминая, что в области государственного строительства боротьбисты «выступали за полное равенство между Украиной и Россией»¹, а после «прилива новой марксистской крови в партию² [...] надеялись оживиться и вновь вступить в борьбу [...] за независимую коммунистическую Украину»³. Как видим, в своем труде он практически игнорирует федералистские планы боротьбистов, хотя и приводит в приложении к нему английский перевод текста Меморандума УКП(б) Исполнительному Комитету Третьего Интернационала, в котором идея создания в будущем всемирной федерации советских республик четко и недвусмысленно озвучена как одно из ключевых программных положений партии⁴.

Другой исследователь-эмигрант (Юрий Борис) обращает внимание лишь на раннюю стадию оформления боротьбистского федералистского проекта, озвученную боротьбистским Ревкомом в январе 1919 г. Целью его, по словам историка, было «создание Украинской Социалистической Федеративной Республики Крестьян и Рабочих⁵, которая бы вступила в союз с иными социалистическими республиками, включая Россию, а также установление диктатуры советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов»⁶.

Несколько большее внимание федералистским идеям боротьбистов уделяет известный американский украинист Джеймс Мейс. Историк отмечает, что в воззрениях боротьбистов «объединение с Советской Россией должно было основываться на принципе равенства, Советская Украина должна была стать украинской, результатом деятельности сил украинской революции и связанной с этими силами»⁷. Анализируя упомянутый выше Меморандум УКП (б) Исполкому Коминтерна, он пишет: «Боротьбисты верили, что особые социально-экономические и национальные условия Украины обуславливали потребность для нее стать отдельной независимой советской республикой, органически связанной со своим селом, равноправным членом будущей всемирной федерации советских республик»⁸.

Что касается современной украинской историографии, то те исследователи украинского национал-коммунизма, которые уделяли внимание деятельности УКП (боротьбистов), практически всегда упоминают об их федералистском проекте, однако не детализируют его особенностей, ограничиваясь теми же общими фразами, что и зарубежные ученые. В сорокастраничном разделе «Политическая доктрина боротьбизма» самого подробного исследования истории этой партии – защищенной в 1993 году кандидатской диссертации Елены Любовец – нашлось место лишь отдельным упоминаниям о том, что «принципиальное решение вопроса (о дальнейшем государственном устройстве Украины. – С.Г.) было заимствовано из программы бывшей УПСР, стоявшей на федералистических позициях»⁹. Затрагивая вскользь боротьбистскую идею построения «Всемирной социалистической федерации»,  исследовательница ни словом не упоминает ключевой документ УКП(б) по этому вопросу – рассматриваемый нами далее проект Конституции Федерации Советских Республик¹⁰, предложенный ее Зарубежным бюро¹¹ Исполкому Коминтерна в августе 1919 г.¹²

Сам этот текст по своей форме и структуре схож с Договором о создании СССР от 30 декабря 1922 г., позднее продублированным в Конституции СССР 1924 г. Он состоит из трех разделов: «Об учреждении Федерации и ее составе», «О Федеративных органах», «Об актах Интернациональных Федеративных Органов», помимо этого, после них указано название IV раздела – «О флаге, гербе и печати Федерации», текст которого в проекте отсутствует.

Текст предложенного боротьбистами проекта Конституции федеративного советского государства, как и подписанный тремя годами позднее Договор о создании СССР,  посвящен прежде всего разграничению полномочий между республиканскими и общесоюзными органами власти. Естественно, в этом случае речь шла лишь о том, как видела будущее объединение одна из политических сил (пусть и довольно влиятельных на соответствующем этапе революции) одной из советских республик. В связи с этим, разграничение полномочий и описание принципов формирования будущего союзного государства не были столь подробными, как в союзном договоре 1922 г. Однако, различия в проработке деталей не мешают увидеть различия в принципах объединения советских республик, положенных в основу этих двух документов.

Одной из первых бросающейся в глаза особенностей боротьбистского проекта Конституции Федерации Советских Республик является четкое указание на этнографическое понимание «народов», объединяющихся в союз. Статья 4 этого документа гласит: «Вступление народов в состав Федерации Социалистических Советских Республик, а равно и пребывание в ее составе является исключительно актом свободной воли каждого осознающего свое этнографическое единство народа (курсив наш. – С.Г.), законно выраженной в постановлении полномочного С’езда Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов»¹³ и далее: «Каждый вступивший в состав Федерации народ сохраняет всю полноту принадлежащей ему власти в пределах своих этнографических границ» (статья 7)¹⁴, кроме того, этим проектом предусматривалось наделение федерального законодательного органа – Интернационального Федеративного Съезда Советов – исключительными полномочиями в области «установления этнографических границ советских республик» (статья 12, пункт „в”)¹⁵. Это внимание к этнографическому обоснованию существования республик и выделения образующих их народов (довольно проблематичное, если учитывать дисперсность проживания многих этнокультурных групп, что было более чем характерно для пространства бывшей Российской империи) перекликалось с исследованиями дореволюционных этнографов и бравших на вооружение результаты их исследований представителей национально-автономистских и федералистских движений¹⁶. Общеизвестно, что при создании СССР и дальнейшем разграничении входивших в его состав территорий учитывались результаты этнографических исследований, а многие национальные административно территориальные единицы создавались исключительно с целью институционализировать ранее открытые учеными «национальности» (в этническом понимании этого термина)¹⁷. При этом, в Договоре и Декларации о создании СССР этот этнографизм толкования понятия «народы республик» не прослеживается¹⁸.

Характерным является также то, что центр федерации согласно подготовленному УКП(б) документу получал заметно меньше полномочий. Так, к исключительному ведению центральных органов федерации¹⁹ относились лишь утверждения и изменения федеральной Конституции, общее руководство внешней политикой Федерации²⁰, разрешение споров об определении этнографических границ республик, принятие в состав федерации новых членов и выхода из нее, установление организации военных сил членов федерации²¹, установление системы мер и весов, установление основ хозяйственного строительства, заведывание денежной системой, а также трудовое, уголовное и социальное законодательство (статья 12).

В противоположность этому, в Договоре о создании СССР общесоюзному центру были делегированы заметно большие полномочия, в том числе в вопросах, касающихся внутренней политики советских республик. Так, в отличие от предусматривавшейся боротьбистским проектом федерации, в СССР на всесоюзном уровне утверждался единый государственный бюджет, включавший в себя государственные бюджеты союзных республик (статья 1, пункт „л”). Кроме того, общесоюзный центр согласно Договору получал определенные (хоть и ограниченные) полномочия в сфере образования (статья 1, пункт „т”), а в видении УКП(б) оно была прерогативой исключительно самих республик, как и вообще область культурного строительства. В отличие от Договора о создании СССР, проект боротьбистов не предусматривал существования единого общесоюзного гражданства, судебной системы и статистических органов, относя эти сферы к области внутренней политики республик. Кроме того, в боротьбистском проекте отсутствовало упоминание об органах государственной безопасности (ОГПУ), полномочия которого в СССР в момент его основания получили конституционную санкцию благодаря включению раздела об этой структуре в Договор.

Кроме того, в Проекте Конституции Федерации Советских Республик детально расписана процедура выхода отдельных республик из состава объединения (статьи 9-10)²², а Договор о создании СССР ограничивается подтверждением права на выход вступивших в него республик (статья 4).

Исходя из этого анализа, мы можем придти к выводу о том, что будущая федерация советских республик в том виде, какой ей придавался в идеологии Украинской Коммунистической Партии (боротьбистов), представляла собой не федеративное государство в строгом смысле этого слова, как мы это видим в случае СССР²³, а конфедеративное межгосударственное образование (особенно важны здесь отсутствие в их проекте упоминания об общефедеративном гражданстве и столице федерации). Это вполне закономерно, если учитывать время и обстоятельства появления рассматриваемого документа – лето 1919 года, период, когда вполне реальными казались перспективы начала революции в странах Центральной и Западной Европы. В таких условиях казалось необходимым выработать сценарий объединения советских республик, который стал бы привлекательным для народов вне границ бывшей Российской империи, а значит, предусматривавший предоставление бóльших полномочий составным частям федерации. В свою очередь, в принятых тремя годами позже Декларации и Договоре о создании СССР была учтена современная их подписанию внутри- и внешнеполитическая ситуация, в которой существовали советские республики.

 Цей текст було виголошено як доповідь на конференції «Конструируя "советское"? - 2012. Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности» (Європейський університет у Санкт-Петербурзі, Санкт-Петербург, 20-21 квітня 2012 р.).

1. Maistrenko I. Borot’bism. A Chapter in the History of the Ukrainian Revolution / With a new introduction by Chris Ford. – Stuttgart: Ibidem-Verlag, 2007. – P.109.
2. Имеется в виду слияние Украинской Партии Социалистов-Революционеров (коммунистов-боротьбистов) и Украинской Социал-Демократической Рабочей Партии (независимых левых) в Украинскую Коммунистическую Партию (боротьбистов), провозглашенное 6 августа 1919 г.
3. Ibid. – P.140.
4. Ibid. – P.283.
5. Характерно, что на первом месте боротьбисты ставили крестьянств – УКП(б), в то время действовавшая как левое крыло УПСР, позиционировала себя прежде всего как партию сельськохозяйственного пролетариата.
6. Borys J. The Sovietization of Ukraine, 1917-1923. The Communist Doctrine and Practice of National Self-Determination. – Edmonton: CIUS, 1980. – P. 266. Сравнить: Borys J. The Russian Communist Party and the Sovietization of Ukraine. A Study in the Communist Doctrine of the Self-Determination of Nations. – Stockholm, 1960. – P. 254.
7. Mace J. Communism and the Dilemmas of National Liberation. National Communism in Soviet Ukraine, 1918-1933. – Cambridge, MA: Harvard University Press, 1983. – P. 54.
8. Ibid. – P. 56.
9. Любовець О.М. Партія боротьбистів в українській революції 1917-1920 рр. Дис… канд. іст. наук. – К.: Київський університет ім. Т. Шевченка, 1993. – С. 78.
10. Центральный государственный архив общественных объединений Украины (далее - ЦДАГОУ). – Ф.43. – Оп.1. – Д. 30. – Л. 33-34 об.
11. Под таким названием действовало  представительство ЦК УКП (боротьбистов) при ИККИ  и ЦК РКП(б) в Москве.
12. Этот документ был разработан в промежутке между 15 июня 1919 г. (день рассмотрения вопроса о будущем объединении советских республик во Всеукраинском ЦИК) и 28 августа (день подачи ЦК УКП(б) Меморандума к ИККИ, к которому был приложен и этот проект Конституции).
13. ЦДАГОУ. – Ф.43. – Оп.1. – Д. 30. – Л. 33.
14. Там же.
15. Там же. Л.33 об.
16. См. к примеру: Кадио Ж. Лаборатория империи: Россия/СССР, 1890-1940. – М.: Новое литературное обозрение, 2010. – С. 130-133 и др.
17. См. Hirsch F. Empire of Nations: Ethnographic Knowledge and the Making of the Soviet Union. – Ithaca; London: Cornell University Press, 2005 (части I и II); Кадио Ж. Цит. соч. (главы 5 и 6).
18. Слово «этнографический» в этих документах нигде не упоминается, однако утверждается, что «Союз этот является добровольным объединением равноправных народов» (Декларация об образовании Союза Советских Социалистических республик // Кукушкин Ю.С., Чистяков О.И. Очерк истории советской Конституции. – М.: Политиздат, 1987. – С. 265). Слова «народ» и «республика» в тексте этих документов либо идут рядом, либо употребляются в качестве ситуативных синонимов.
19. Интернациональный Федеративный Съезд Советов, Интернациональный Федеративный Исполнительный Комитет, Интернациональные Федеративные Комиссариаты, Интернациональный Федеративный Суд.
20. Договор о создании СССР предусматривал передачу всех полномочий в области внешней политики общесоюзному центру (Статья 1, пункты „а”, „е” и др.).
21. Отметим, что такая формулировка предусматривала наличие собственных вооруженных сил отдельных республик, а не только общесоюзных, как мы можем это видеть в Договоре о создании СССР (статья 1, пункт „к”).
22. ЦДАГОУ. – Ф.43. – Оп.1. – Д. 30. – Л. 33 об.
23. Централизация управления хозяйством в СССР дает основания отдельным исследователям отрицать его федеративный характер, так, Терри Мартин пишет: «Она (советская национальная политика. – С.Г.) не предлагала федерацию, если в это понятие вкладывать нечто большее, чем просто формирование административных территорий в национальном духе» (Мартин Т. Империя положительной деятельности: Советский Союз как высшая форма империализма // Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталин. – М.: РОССПЭН, 2011. – С.98), однако здесь мы рассматриваем лишь формальное распределение полномочий между союзным центром и республиками, в соответствии с которым СССР, безусловно, был федерацией.

span style=

li style=