2012-05-10-lastovskiy-aleksey-avtorska-kolonkaЯ пишу эти строки накануне очередного празднования 9 мая в Республике Беларусь.

Сами торжества стали рутинными: парад по улицам Минска, где ветераны будут сопровождаться тракторами и другими достижениями белорусского народного хозяйства, праздничные концерты и обязательный фейерверк.

Опять же, есть и альтернативная программа на 9 мая – можно послушать акустический концерт скандально известного исполнителя Алеся Микуса, обсудить символику Юрьи в традиционном мифологическом мировоззрении или поехать на историческую экскурсию в Мир. Подальше от Минска.

Многие авторы (Д. Марплз, П.А. Рудлинг, А. Гужон, А. Портнов) писали о том, что сама память о Победе в Великой Отечественной войне стала ключевой для государственного проекта национальной идентичности в независимой Беларуси. Государство практически монополизировало эту память, контролируя доступы к ее трактовкам в исторической науке и каналам трансляции в культурной памяти. При этом белорусское государство фактически занимает позицию главного хранителя памяти о войне, постоянно активизирующего ее в публичном дискурсе и препятствующего ее забвению. Эта непосредственная связка власти и памяти о победе в Великой Отечественной войне неоднократно фиксировалась, при описании властно-официального дискурса в Беларуси особое внимание уделяется постоянным ссылкам на историю, которые в основном сводятся к героизации Великой Отечественной войны через создание мифа о сильном партизанском движении.

В данном случае, я не буду описывать все направления государственной политики по мемориализации памяти о Победе, поскольку как раз эта сторона исторической политики детально описана.

Я лишь остановлюсь на нескольких проблемных местах как формирования памяти о Победе в войне, так и ее интерпретации.

Во-первых, это вопрос соотношения ретрансляции советских мифологем и их актуального перепрочтения в постсоветском пространстве. Мы все прекрасно помним, что Великая Отечественная война стала ключевым историческим событием как для коммунистической идеологии, так и для коллективной памяти в Советском Союзе. Естественно, миф Победы использовался не только для укрепления общественной солидарности, но и выполнял не менее важные функции: легитимации советского государства как страны, победившей фашизм и спасшей тем самым весь мир; упрочения власти партии - руководящего органа, приведшего страну к победе; создания советской идентичности, где существующие различия сливались в канве общего героического деяния.

Но стоит заметить, что политика памяти в Советском Союзе всегда была далека от желанной однородности и полной унифицированности, и при внимательном рассмотрении мы можем обнаружить в ней столкновения и борьбу различных социальных групп. В том числе и на национальном уровне. Так, в той же Беларуси сформировался мощный «партизанский клан» местного коммунистического руководства, для которого подчёркивание героического и всеобщего сопротивления белорусского населения немецким захватчиком было скорее мотивировано собственными интересами, а не директивами из Москвы. Образ «партизанской» республики позволял культивировать белорусскую уникальность, не вступая в конфликт с общесоветской идентичностью, а партизанский опыт местного руководства наделял его символическим престижем, который конвертировался в статус во властной иерархии. С некоторой степенью осторожности, но всё-таки можно сказать о национализации мифа Победы и в советской Беларуси.

Поэтому успешное подхватывание победоносного флага Александром Лукашенко объяснимо не только и не столько желанием ресоветизировать историческую политику. В современном белорусском образе войны продолжает развиваться та тенденция национализации, которая начала складываться еще в СССР. Во-первых, подчёркивается огромное число жертв среди белорусского народа, который приобретает статус не только народа-героя, но и народа-мученика, чья победа в войне была оплачена трагической ценой. Этому способствует постоянное воспроизведение риторической фигуры о каждом четвертом белорусе, погибшем во время войны (более того, в последнее время масштаб жертв во время войны увеличился до каждого третьего). Во-вторых, подчёркивается исключительная роль именно белорусского народа в победе над фашизмом, где особую роль играет т.н. «партизанский миф», который начал формироваться советскими властями еще во время войны. Постепепенно уходит в тень «советский народ как победитель фашизма», и это почётное место занимает белорусский народ.

Во-вторых, стоит затронуть важную проблему при анализе любой исторической политики: соотношения целей элит и предпочтений масс. Многие научные исследования о Восточной Европе или постсоветских странах грешат излишним элитизмом, когда всё и вся объясняется личными предпочтениями очередного политического лидера, который навязывает стране собственный проект. Из этой перспективы и масштабное культивирование памяти о Победе в современной Беларуси вполне может выглядеть как инициированная сверху политика, которая директивно оформляет коллективные представления о прошлом жителей страны.

В этом случае, следует обратиться к результатам социологических исследований. Все исследования, проводившиеся в последние годы (Институт социологии НАН Беларуси, «Новак», НИСЭПИ), демонистрируют, что в массовом сознании наиболее значимым событием в истории Беларуси, которым можно гордиться, выступает победа в Великой Отечественной войне. Любопытно, что на этом значимом событии практически полностью «схлопывается» весь советский период истории Беларуси, поскольку другие события коммунистического прошлого становятся малозначимыми. Более того, можно говорить о «скудости» исторической памяти белорусов (правда, не потому что мы такие «недоразвитые» и «недостаточно европейские» – эта бедность исторической памяти имеет вполне определенные политические и социальные предпосылки), и, соответственно, общая историческая память и коллективная идентичность только и может удерживаться за счет объединяющего мифа Победы. Особо советую обратить внимание на  совсем свежие результаты социологического исследования НИСЭПИ (март 2012 г.), которые свидетельствуют, что Победой в Великой Отечественной войне гордятся практически в одинаковой степени как приверженцы, так и противники современной белорусской власти.

В мифе Победы актуализируется связь прошлого и настоящего, Победа в войне – это достояние народа, которым можно и нужно гордиться в современности. Это способствует выработке устойчивой положительной эмоциональной связи с национальной общностью, чей вклад в историю так героичен. Упрощенность и непротиворечивость этого образа лишь способствует его более успешному закреплению в массовом сознании. Таким образом, историческая память о Великой Отечественной войне является ключевой для формирования белорусской национальной идентичности, наиболее устойчивым и артикулированным комплексом в представлениях о прошлом жителей Беларуси.

Поэтому вряд ли можно говорить о каком-то волюнтаристском повороте в исторической политике Беларуси, связанном с избранием Президентом страны в 1994 г. Александра Лукашенко. Этот курс явно был обусловлен прагматической ориентацией на уже сформированные представления жителей страны – и актуальную политическую ситуацию.

И, в-третьих, простота и доступность мифа о Победе соседствует с разнообразием и сложностью индивидуальных памятей, где война вспоминается совершенно иначе – где устремление к героизму явно уступало место желанию выжить, а опыт оккупации порождал множество запутанных и сложных выборов. Но различие в содержании не обязательно ведет к конфликту. Так, мой отец всегда смотрел по телевидению парады 9 мая, и это было важным и обязательным ритуалом, но при этом его рассказы о локальном опыте военного времени явно противоречили официальному дискурсу. Речь идёт о разных уровнях памяти – социальном и индивидуально-семейном – с разными функциями и формами репрезентации.

Но при этом существующее отождествление мифа Победы с властным проектом идентичности ведёт к чрезмерной политизации – как исторических исследований, так и любых попыток вернуть в публичное пространство альтернативные варианты памяти о войне. Когда официальный дискурс практически отождествляет себя с памятью о победе в Великой Отечественной войне, то любая попытка оспаривания данной памяти автоматически означает вызов государственной власти. Это стали понимать и белорусские оппозиционные политики и интеллектуалы, которые от стандартных приемов политической борьбы в последнее время всё чаще обращаются к пластам исторической памяти. При этом конфликт интерпретаций уже далек от привычного для исторической науки критерия объективности, и становится очередным инструментом политической борьбы. С другой стороны, мы видим, что существующее доминирование унифицированной памяти вызывает и закономерное отторжение, которое, правда, распространяется по небольшим островкам контркультуры.

И опять же, не зря я в самом начале упомянул о рутинности. Миф о Победе уже превратился в набор ритуальных формул, приведу пример из выступлений белорусских государственных чинов: “Неоценим вклад в нашу Великую Победу героического белорусского народа” (Александр Лукашенко) / “В достижение Великой Победы неоценимый вклад внес и героический белорусский народ. Наша земля стала единым рубежом обороны” (Борис Батуро) / “Неоценимый вклад внес белорусский народ: наша земля стала единым рубежом обороны” (Сергей Сидорский). Складывается впечатление, что коммеморация войны разбилась на несколько простых действий: нацепить георгиевскую ленточку, подарить цветы ветеранам, полюбоваться под стакан водочки на фейерверк. Само прошлое уже не нужно знать, поскольку пара стандартных предложений объясняет всё происшедшее, сложность и противоречивость событий полностью исчезает за глянцевой картинкой. Такая память недалеко ушла от забвения.

И если память о войне должна была воспитывать в подрастающем поколении белорусов патриотизм – то эффект получается обратным. Растёт равнодушие, апатия, недалёкий прагматизм. Слова о «героизме дедов» очень легко позволяют ускользнуть от ответственности за собственные действия.

 

Аляксєй Ластовський — кандидат соціологічних наук, співробітник Інституту політичних досліджень «Палітычная сфера» (Білорусь - Литва).